Кавайе-Коль, Аристид
| Аристид Кавайе-Коль | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Дата смерти | |
| Годы активности |
1859 - 1880 |
| Страна | |
| Профессии |
органный мастер |
Аристид Кавайе-Коль (фр. Aristide Cavaillé-Coll; 4 января 1811, Монпелье — 13 октября 1899, Париж) — крупнейший органный мастер XIX века во Франции.
Орган Кавайе-Коля отвечает стремлению французских органистов справляться с инструментом в одиночку, что было отражено, в частности, в расположении регистровых рукоятей по обе стороны мануалов. В связи с этим появилась и новая организация регистровых комбинаций. Кавайе-Коль трансформирует ножную клавиатуру, делая длинные клавиши (как в немецких органах), что дает возможность играть не только носком, но и с помощью каблука. Мастеру принадлежит внедрение технических нововведений, улучшивших звучание инструмента и облегчивших игру на нем. Самое известное из них — пневматический «рычаг Баркера». Кавайе-Коль кардинально изменяет диспозицию французского органа, делая её подлинно симфоничной.
В целом регистры французского органа делятся на две группы: Fonds — (основные виды труб, лабиальные) — все шестнадцати-, восьми- и четырёхфутовые регистры, кроме тремолирующих и язычковых и Anches (язычковые). В диспозиции органов мастера присутствуют также колористические регистры, использующиеся как сольные тембры (характер, окраска и высота звучания трубы) — Voix Celeste, Unda Maris. Кавайе-Коль вводит в употребление передувающие регистры — Harmonique, трубы которых под сильным давлением издают звук на октаву выше. Передувающими были как лабиальные Flute Harmonique, Flute Octaviante, так и язычковые Trompette Harmonique. Испанские корни Кавайе-Коля, а также опыт работы в Испании, обусловили наличие горизонтально расположенных язычковых регистров (но, в отличие от испанских органов, не на фасаде).
Известны такие творения Аристида Кавайе-Коля в Париже как орган церкви св. Клотильды (1859), церкви Сен-Сюльпис (1862), Церкви Святой Троицы, существенно реконструированный Кавайе-Колем в 1868 году орган авторства Тьерри-Клико в Нотр-Дам-де-Пари, инструмент в зале дворца Трокадеро (1878). Кроме этого известны орган в церкви св. Франциска Сальского в Лионе (1880), а также орган в Большом зале Московской консерватории.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кавайе-Коль, Аристид"
Литература
- Из истории мировой органной культуры XVI—XX веков, Учебное пособие. Москва ООО"Музиздат", 2008.
- Органная книжечка, Очерки по истории и теории органного искусства. Москва, Научно-издательский центр Московская консерватория, 2008.
Отрывок, характеризующий Кавайе-Коль, Аристид
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
