Кавалергардский полк

Кавалергардский Её Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полк
Полковой жетон «В память двадцатипятилетия шефства Её Императорского Величества Императрицы Марии Федоровны в Кавалергардском полку»
Годы существования	1724—1918
Страна	Российская империя Российская империя
Входит в	1-я гвард. кав. див-я (Гв. К, Петербургский ВО)
Тип	Кавалерия
Дислокация	Петербург
Знаки отличия	см. текст

Кавалерга́рды (от фр. cavalier — всадник, garde — охрана) — гвардейская тяжелая кавалерия Российской Империи, созданная в XVIII веке путём реформирования особых воинских формирований, созданных для выполнения функции почётной охраны императрицы Екатерины I. Оружие, экипировка и униформа представляли собой незначительно модифицированные кирасирские.

История кавалергардов

В России кавалергарды впервые появились 30 марта 1724 года в виде почётной охраны императрицы Екатерины I, сформированного ко дню её коронования. Сам государь принял на себя звание их капитана; офицерами числились генералы и полковники, капралами — подполковники, а рядовые (60 чел.) выбраны были из самых рослых и представительных обер-офицеров. Этой конной роте Кавалергардов дана была особая нарядная форма, серебряные трубы и литавры. По окончании коронационных торжеств она была расформирована.

Императрица Екатерина I 30 апреля 1726 года восстановила «кавалергардию», приняв на себя звание её капитана, но в 1731 году кавалергардия вновь была расформирована.

При императрице Елизавете Кавалергардии вовсе не было, но при коронации и других придворных торжествах чины лейб-кампании надевали петровскую кавалергардскую форму.

Кавалергарды восстановлены были в 1762 году, исключительно из бывших лейб-кампанцев. Звание их шефов носили высшие сановники: рядовые (числом 60—64) полагались в чинах секунд-майоров, капитанов и поручиков, а с 1764 года, когда из них был образован «кавалергардский корпус» — в чинах поручиков, подпоручиков и прапорщиков.

Император Павел I расформировал этот корпус и учредил новый, в 1797 году упразднил его, а в 1799 году снова восстановил, причём ему было дано значение гвардии Павла I, как великого магистра ордена св. Иоанна Иерусалимского. В нем полагалось 189 человек разных чинов из дворян, имевших знак мальтийского креста.

11 января 1800 года кавалергардский корпус переформирован в трёхэскадронный кавалергардский полк, который и вошёл в состав войск гвардии, на одинаковых правах с прочими гвардейскими полками и без сохранения привилегии комплектования только дворянами.

После реорганизации армии Александром I полк был переформирован в пять эскадронов. Штат полка от 1804 года включал в себя следующих строевых чинов: 1 шеф полка, 1 командир полка, 5 эскадронных командиров, 5 ротмистров, 5 штабс-ротмистров, 13 поручиков, 11 корнетов, 5 вахмистров, 10 эстандарт-юнкеров, 60 унтер-офицеров, 660 кавалергардов, 5 квартирмейстеров, 1 литаврщик, 1 штаб-трубач, 15 трубачей и др. — всего 991 человек. А каждый эскадрон делился на 4 взвода. Полк также имел собственный оркестр (25 музыкантов: 2 фагота, 4 валторны, 4 флейты, 2 медные трубы, 1 контрафагот, 1 тромбон, 2 серпиона, 1 треугольник, тарелки и бубен и др.).

Участие кавалергардов в Аустерлицком сражении

Боевое крещение кавалергардский полк принял 20 ноября 1805 года под Аустерлицем. В критический момент сражения, когда русская гвардия была прижата превосходящими силами французов к Раустицкому ручью, кавалергарды переправились через ручей по плотине, после чего первые три эскадрона развернулись вправо, сдерживая натиск противника, а четвертый и пятый эскадроны атаковали легкую французскую кавалерию, осаждавшую Семеновский полк. 4-й эскадрон под командованием полковника князя Н. Г. Репнина-Волконского и 1-й взвод 1-го шефского эскадрона под командованием корнета Александра Альбрехта оказались в окружении. Вырваться сумели лишь 18 человек — остальные были убиты или попали в плен ранеными. Всего в бою полк потерял треть офицеров и 226 нижних чинов. За этот бой шеф полка генерал-лейтенант Ф. П. Уваров и командир полка генерал-майор Н. И. Депрерадович получили ордена Св. Георгия 3-й степени, полковник Н. Г. Репнин-Волконский — орден Св. Георгия 4-й степени, остальные эскадронные командиры полковники А. Н. Авдулин, Н. В. Титов, С. И. Ушаков, А. Л. Давыдов и адъютанты Уварова штабс-ротмистр П. И. Балабин и поручик А. И. Чернышёв — ордена Св. Владимира 4-й степени, все раненые офицеры — золотое оружие (шпаги), все остальные офицеры — Анненские кресты «За храбрость» на шпаги. Юнкера были произведены в офицеры.

Участие кавалергардов в Бородинском сражении

В 1812 году полк под командованием полковника К. К. Левенвольда отличился под Бородино. Бригада генерал-майора И. Е. Шевича (Конный и Кавалергардский полки) вступила в сражение в критический момент, во время третьей атаки французов на батарею Раевского. Несмотря на гибель в самом начале боя полковника Левенвольда, кавалергарды атаковали кавалерию Груши и смяли её. В бою полк потерял 14 офицеров и 93 нижних чина. Оставшиеся в живых офицеры были награждены: В. В. Левашов — орденом Св. Георгия 4-й степени, М. С. Лунин, С. П. Ланской 1-й и К. В. Левашов — золотыми шпагами, все остальные — следующими по старшинству орденами, а 63 нижних чина — Знаками отличия военного ордена.

Крымская война

Во время Крымской войны в 1853-55 годах полк располагался в Бяла-Подляска в связи со сосредоточением на западной границе Российской империи прусских и австрийских войск.

Юбилей полка

100-летний юбилей полка был пышно отпразднован 11 января 1899 года. Были изготовлены памятная медаль и специальный жетон. Началось составление четырёхтомного издания биографий кавалергардов, куда в итоге вошли биографии офицеров, служивших в полку в 1724—1908 годах. В этот день в Михайловском манеже состоялся парад полка с вручением нового знамени, после чего был дан завтрак для офицеров в Аничковом дворце.

Первая мировая война

В начале Первой мировой войны 1-я гвардейская кавалерийская дивизия, куда входил кавалергардский полк, вошла в состав Сводного кавалерийского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Гусейн Хана Нахичеванского, составлявшего правую группу армейской конницы 1-й армии. Первый бой полк принял 6 августа 1914 года у деревни Каушен в ходе Восточно-Прусской операции. Только в бою у Каушена и Краупишкена Кавалергардский и Лейб-гвардии Конный полк потеряли убитыми и ранеными более половины наличных офицеров. Общие потери составили около 380 человек. Немцы потеряли 1200 человек.

Русская кавалерия, особенно гвардейская, покрыла себя при этом славой. Были прорваны германские линии, взяты укрепленные деревни, два полевых орудия, на немцев наведена была паника... В штурме деревень отличились конная гвардия и кавалергарды. Три спешенных эскадрона, пристегнув штыки к карабинам смело атаковали деревню, а конный резерв их овладел орудиями.

Затем, до 1916 года, полк участвовал в боевых действиях на различных фронтах. Белые мундиры и золотые кирасы были заменены формой защитного цвета, а вместо обучения действиям в конном строю кавалергардов обучали окапыванию, перебежкам, переползанию. В июле 1916 года полк принял участие в Брусиловском прорыве. Это было его последнее боевое задание, затем он был отведен в тыл.

С марта 1917 года Кавалергардский полк получил задачу охранять железнодорожные станции Шепетовка и Казатин и задерживать дезертиров. 30 августа в Сарнах и Казатине, где стояли дивизионы кавалергардов, прошли митинги, участники которых постановили «выразить недоверие всему офицерскому составу». Комиссар Особой армии приказал: «Ввиду острого недоверия солдат к командному составу все офицеры, находящиеся к 1 сентября в строю, должны покинуть полк для замены их более демократичными». К 1 ноября в Кавалергардском полку осталось всего лишь четыре офицера. 3 ноября, к ним прибыл новый командир полка, полковник Абрамов из 8-го драгунского Астраханского полка, который привёз офицерам предписание убыть в Киев. Кавалергардский полк был расформирован в ноябре 1917 года.

Участие в Белом движении и эмиграция

Офицеры Кавалергардского полка осенью 1918 года служили, в основном, в Черкесской конной дивизии. С конца октября 1918 года кавалергарды составили взвод (с января 1919 года — эскадрон) команды конных разведчиков Сводно-гвардейского полка. С 24 марта 1919 года эскадрон полка (18 офицеров) под командованием ротмистра Д. В. Коссиковского, а затем дивизион входил в состав Сводного полка гвардейской кирасирской дивизии (с 19 июня — 1-го Гвардейского Сводно-кирасирского полка), где в июле кавалергарды были представлены двумя эскадронами. Третий эскадрон, сформированный в Лубнах, присоединился к полку в декабре 1919 года. С 15 декабря 1919 года эскадрон полка входил в Сводно-гвардейский кавалерийский полк 1-й кавалерийской дивизии и Сводную кавалерийскую бригаду, а по прибытии в Крым с 1 мая 1920 года стал 1-м эскадроном Гвардейского кавалерийского полка. Полк потерял в Белом движении 16 офицеров (7 расстреляны, 5 убиты и 4 умерло от болезней).

Полковое объединение в эмиграции — «Кавалергардская семья», на 1951 год насчитывало 59 человек. В 1938—1968 годы издавало на ротаторе ежегодный журнал «Вестник кавалергардской семьи».

Полковая форма

Полковая форма

1817—1820 годы

Унтер-офицер, 1818 год

1818 год

…полк своим видом воскрешал в памяти давно отжившие времена эпохи Александра I и Николая I, выступая в белых мундирах-колетах, а в зимнее время — в шинелях, поверх которых надевались медные блестящие кирасы, при палашах и гремящих стальных ножнах и в медных касках, на которые навинчивались острые шишаки или, в особых случаях, посеребренные двуглавые орлы. Орлы эти у солдат назывались почему-то «голубками». Седла покрывались большими красными вальтрапами, обшитыми серебряным галуном. Первая шеренга — с пиками и флюгерами.
Обыкновенной же походной формой были у нас чёрные однобортные вицмундиры и фуражки, а вооружение — общее для всей кавалерии: шашки и винтовки.
Но этим, впрочем, дело не ограничивалось, так как для почетных караулов во дворце кавалергардам и конной гвардии была присвоена так называемая дворцовая парадная форма. Поверх мундира надевалась кираса из красного сукна, а на ноги — белые замшевые лосины, которые можно было натягивать только в мокром виде, и средневековые ботфорты.
Наконец, для офицеров этих первых двух кавалерийских полков существовала еще так называемая бальная форма, надевавшаяся два-три раза в год на дворцовые балы. Если к этому прибавить николаевскую шинель с пелериной и бобровым воротником, то можно понять, как дорог был гардероб гвардейского кавалерийского офицера. Большинство старалось перед выпуском дать заказы разным портным: так называемые первые номера мундиров — дорогим портным, а вторые и третьи — портным подешевле. Непосильные для офицеров затраты на обмундирование вызвали создание кооперативного гвардейского экономического общества с собственными мастерскими. Подобные же экономические общества появились впоследствии при всех крупных гарнизонах.

К расходам по обмундированию присоединялись затраты на приобретение верховых лошадей. В гвардейской кавалерии каждый офицер, выходя в полк, должен был представить двух собственных коней, соответствующих требованиям строевой службы: в армейской кавалерии офицер имел одну собственную лошадь, а другую — казенную.

— Игнатьев А. А. [militera.lib.ru/memo/russian/ignatyev_aa/06.html Пятьдесят лет в строю. Книга I, глава 6]. — М.: Воениздат, 1986. — С. 58. — ISBN 5-203-00055-7.

Знаки отличия

1. Георгиевский штандарт с Андреевской юбилейной лентой и надписями: «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 года» и «1799—1899». Первая надпись пожалована 13 апреля 1813 года за отличие в Бородинском сражении, вторая — 11 января 1899 года (Выс. гр. от 19.03.1826 г., Выс. пр. от 11.01.1899).
2. 15 Георгиевских труб с надписью: «Кавалергардского полка». Пожалованы 30 августа 1814 года за отличия в кампаниях 1813—1814 годов (Выс. гр. от 19.03.1826 г.).
3. Серебряные литавры, принадлежавшие Кавалергардии 1724 года. Пожалованы 21 апреля 1849 года.

Капитаны

Период		Командир	Звание
30 марта 1724	26 мая 1724	император Пётр I
30 апреля 1726	6 мая 1727	императрица Екатерина I
7 мая 1727	7 января 1730	император Пётр II
12 февраля 1730	7 июня 1731	императрица Анна Иоанновна

Шефы

Период		Командир	Звание
5 июля 1762	30 декабря 1764	граф Гендриков, Иван Симонович	генерал-аншеф
25 марта 1765	13 апреля 1783	граф, (с 1772) светлейший князь Орлов, Григорий Григорьевич	генерал-аншеф, (с 1765) генерал-фельдцейхмейстер
2 февраля 1784	5 октября 1791	граф, впоследствии светлейший князь Таврический Потёмкин, Григорий Александрович	генерал-фельдмаршал
21 октября 1793	11 ноября 1796	граф, впоследствии светлейший князь Зубов, Платон Александрович	генерал-фельдцейхмейстер
11ноября 1796	21 сентября 1797	граф Мусин-Пушкин, Валентин Платонович	генерал от кавалерии, с 5 апреля 1797 года — генерал-фельдмаршал
11 января 1799	22 марта 1799	граф Литта, Юлий Помпеевич	вице-адмирал
22 марта 1799	9 августа 1799	князь Долгоруков, Владимир Петрович 4-й	генерал-майор
9 августа 1799	20 ноября 1824	Уваров, Фёдор Петрович	генерал-майор, с 5 ноября 1800 года — генерал-лейтенант, с 19 марта 1801 года — генерал-адъютант, с 8 октября 1813 года — генерал от кавалерии
1 июля 1826	5 ноября 1860	императрица Александра Фёдоровна
6 ноября 1860	1 марта 1881	император Александр II
28 октября 1866	21 октября 1894	великий князь наследник цесаревич Александр Александрович (с 2 марта 1881 года — император Александр III)
2 марта 1881	4 марта 1917	императрица Мария Фёдоровна

Командиры полка

Период		Командир	Звание
9 июня 1797	25 июля 1798	маркиз Дотишамп, Жан Франк Луис	генерал-лейтенант
16 марта 1801	16 мая 1803	Голенищев-Кутузов, Павел Васильевич	генерал-майор
16 мая 1803	1810	Депрерадович, Николай Иванович	генерал-майор, с 30 августа 1813 года — генерал-лейтенант, с 22 июля 1819 года — генерал-адъютант
1813	1815	Ершов, Иван Захарович	полковник, с 13 августа 1813 года — генерал-майор
6 августа 1824	25 июня 1833	гр. Апраксин, Степан Фёдорович 3-й	флигель-адъютант, полковник, с 15 декабря 1825 года — генерал-майор, с 5 сентября 1830 года — генерал-адъютант
22 апреля 1834		Гринвальд, Родион Егорович (Мориц Рейнгольд)	генерал-майор
4 мая 1839	29 декабря 1847	барон Фитингоф, Иван Андреевич (Адам Христофор Иоганн фон Фитингоф Шель)	генерал-майор
29 декабря 1847	7 октября 1848	барон Менгден, Евстафий Романович (Густав Рейнгольд)	генерал-майор
7 октября 1848	6 декабря 1851	Безобразов, Сергей Дмитриевич	генерал-майор
6 декабря 1851	2 апреля 1861	граф Бреверн де Лагарди, Александр Иванович	полковник, с 30 марта 1852 года — генерал-майор, с 23 апреля 1855 года — генерал-майор Свиты, с 26 августа 1856 года — генерал-адъютант
9 апреля 1861	5 сентября 1866	князь Барятинский, Владимир Иванович	генерал-майор Свиты, с 5 сентября 1866 года — генерал-адъютант
7 сентября 1866	18 декабря 1873	граф Мусин-Пушкин, Александр Иванович	генерал-майор Свиты
18 декабря 1873	11 января 1881	граф Игнатьев, Алексей Павлович	флигель-адъютант, полковник, с 30 августа 1875 года — генерал-майор Свиты
11 января 1881	14 июня 1884	Шипов, Николай Николаевич (старший)	флигель-адъютант, полковник, с 15 мая 1883 года — генерал-майор
14 июня 1884	22 января 1892	Тимирязев, Николай Аркадьевич	полковник, с 30 августа 1884 года — генерал-майор
3 февраля 1892	11 августа 1896	барон Гринвальд, Артур Александрович (Артур Отто Мориц)	генерал-майор, с 15 мая 1896 года — генерал-майор Свиты
11 августа 1896	16 мая 1900	Николаев, Александр Николаевич	генерал-майор, с 11 января 1899 года — генерал-майор Свиты
30 мая 1900	6 апреля 1904	Безобразов, Владимир Михайлович	полковник, с 22 июля 1900 года — генерал-майор
6 апреля 1904	28 октября 1908	князь Юсупов, Феликс Феликсович (старший) граф Сумароков-Эльстон	полковник, с 22 июля 1905 года — генерал-майор, с 9 декабря 1905 года — генерал-майор Свиты
28 октября 1908	1 января 1912	барон Менгден, Георгий Георгиевич	генерал-майор
1 января 1912	17 декабря 1912	великий князь Михаил Александрович	флигель-адъютант полковник
17 декабря 1912	15 ноября 1914	князь Долгоруков, Александр Николаевич	полковник, с 6 апреля 1914 года — генерал-майор
15 ноября 1914	7 мая 1916	князь Эристов, Александр Николаевич	полковник, с 22 марта 1915 года — генерал-майор, с 22 октября 1915 года — генерал-майор Свиты
17 мая 1916	28 мая 1917	Шипов, Николай Николаевич (младший)	полковник, с 13 декабря 1916 года — генерал-майор, с 13 января 1917 года — генерал-майор Свиты
4 июня 1917		князь Елецкий, Леонид Васильевич	полковник
		Воеводский, Георгий Степанович (исполняющий обязанности)	штабс-ротмистр
3 ноября 1917		Абрамов	полковник
		Звегинцов, Владимир Николаевич — последний командир полка	полковник

Известные кавалергарды

См. Категория:Кавалергарды

Адреса

Манеж и казармы Кавалергардского полка, украшенные изваяниями Марса и Беллоны, были построены на Шпалерной улице (д. 41 и 43) в 1800—1806 годах по проекту архитектора Луиджи Руска.

Примечания

Литература

• [new.runivers.ru/lib/book6026/ Краткая история Кавалергардского Её Императорского Величества полка. — СПб.: Военная Типография, 1832] на сайте Руниверс
• [runivers.ru/lib/book4617/ История кавалергардов и Кавалергардского Её Величества полка с 1724 по 1-е июля 1851 года: С прил. — СПб.: Военная типография, 1851-1852.] на сайте Руниверс
• Кавалергарды. Полки русской армии. М., 1997
• Век кавалергардов. Документальный фильм. 10 серий. Россия, 2002.
• [www.oldbasman.ru/item/1/1/ Сборник биографий кавалергардов] (ред. С. А. Панчулидзев). М: 2001—2008. В 4-х томах. Репринт издания 1901 г.
• В. Н. Звегинцов. [lib.russian.sumy.ua/down/open/kavalergardy.html Кавалергарды в великую и гражданскую войну 1914—1920 год] — Танаис, Париж. 1966
  • В. Н. Звегинцов. [www.archive.org/details/kavalergardyvvel00zveg Кавалергарды в великую и гражданскую войну. 1914—1920. Часть 2]
  • В. Н. Звегинцов. [www.archive.org/details/kavalergardyl00zveg Кавалергарды в великую и гражданскую войну. 1914—1920. Части 3 и 4]
• [www.archive.org/details/viestnikkavalerg00kava Вестник кавалергардской семьи] 0-2 (1938—1939), 1951—1961.
• [www.archive.org/details/viestnikkavalerg00kaval Вестник кавалергардской семьи] 1962—1974.
• История кавалергардов и Кавалергардского её величества полка с 1724 по 1 июля 1851 года. — Репринтное издание 1851 г. — СПб.: Альфарет, 2008.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Кавалергардский полк
• [www.rus-sky.com/gosudarstvo/army/cavguard.htm Кавалергарды]
• [history.scps.ru/cavaler/00.htm История кавалергардского полка]
• Александр Подмазо. [www.museum.ru/museum/1812/Library/Podmazo/shefcom_k.html#Kavalergardski_p ШЕФЫ И КОМАНДИРЫ РЕГУЛЯРНЫХ ПОЛКОВ РУССКОЙ АРМИИ (1796—1855)]
• [bibliotekar.ru/rusForma/4.htm Форма (1910)]
• [www.museum.ru/alb/image.asp?25831 Мундирное платье Екатерины II по форме Кавалергардского корпуса]
• [expo.interros.ru/i/painting_23.jpg Александр I в вицмундире Кавалергардского полка]
• [www.hermitagemuseum.org/imgs_Ru/04/b2005/hm4_1_k_0_big.jpg Форма офицерская Кавалергардского Ея Величества Государыни Имп. Марии Федоровны полка, принадлежавшая имп. Николаю II (1900—1910)]
• [www.memorandum.ru/viskowatov/T15/pic/?pic=pic2023@.jpg Висковатов. ГЕНЕРАЛ Кавалергардского полка, 1815—1825. УНТЕР-ОФИЦЕР Кавалергардского полка, 1818—1820]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Кавалергардский полк

«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.