Кавеньяк, Жак Мари Эжен Годфруа

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эжен Годфруа Кавеньяк
Eugène Godefroy Cavaignac<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
 

Эже́н Годфруа́ Кавенья́к (фр. Eugène Godefroy Cavaignac), полное имя Жак Мари Эжен Годфруа Кавеньяк (Jacques Marie Eugène Godefroy Cavaignac); 21 мая 1853, Париж — 25 сентября 1905, Фле) — французский политический деятель; сын генерала Эжена Кавеньяка.





Биография

Пребывание Кавеньяка в лицее ознаменовалось характерным случаем, наделавшим большого шума: в 1868 году ему присуждена была награда за успехи в греческом языке, но он отказался получить её из рук императорского принца, председательствовавшего на церемонии раздачи наград в Сорбонне. Отказ свой юноша мотивировал следующими словами: «Я не хочу, чтобы меня увенчал тот, отец которого посадил в тюрьму моего отца».

Во время Франко-прусской войны поступил волонтёром в армию и был награждён военною медалью за храбрость. По окончании войны завершил своё образование в Политехнической школе, в инженерной школе и затем в Парижском юридическом факультете. Начав свою деятельность в качестве инженера, в 1881 году был назначен рекетмейстером в государственном совете, а в январе 1882 года избран депутатом от департамента Сарты. Заняв место в ряду членов республиканского союза, был докладчиком бюджета государственных железных дорог и различных законопроектов по ведомству общественных работ. В первом правительстве Бриссона, в марте 1885 года, Кавеньяк занял пост товарища военного министра.

На общих выборах 1885, 1889 и 1893 гг. был снова избираем от того же департамента. В 1892—1893 г. занимал пост морского министра. Пользуясь репутацией искреннего республиканца и наичестнейшего деятеля, Кавеньяк особенно выдвинулся во время панамских скандалов, убежденным и энергическим порицанием неблаговидных приемов парламентских дельцов. В 1893 г. выступил с проектом подоходного налога, который защищал в комиссии и палате, но без успеха.

В 1895—96 гг. был военным министром в радикальном кабинете Буржуа; затем получил тот же портфель в радикальном, втором правительстве Бриссона (июнь 1898 г.).

Дело Дрейфуса

Это была эпоха борьбы из-за дела Дрейфуса. Кавеньяк явился решительным противником Дрейфуса и защитником генерального штаба; 7 июля 1898 г. он произнёс в палате речь, в которой в подтверждение виновности Дрейфуса привёл один документ. Речь произвела потрясающее впечатление на палату; было постановлено расклеить её в общинах. Через некоторое время сам Кавеньяк убедился в том, что документ, на котором он построил свою аргументацию, подложен и составлен полковником Анри. Кавеньяк лично допросил его и приказал арестовать; после этого Кавеньяк вышел в отставку.

Бриссон обвинял его в том, что он знал о подложности документа раньше, чем открыл её товарищам по кабинету. Несмотря на открытие подложности документа, Кавеньяк по-прежнему настаивал на виновности Дрейфуса. Это убеждение сблизило его с националистами и разъединило с радикалами. Он вёл упорную борьбу против радикальных кабинетов Вальдек-Руссо и Комба, но роль его была совершенно ничтожна; дело Дрейфуса нанесло ему непоправимый удар.

С 1892 года был одним из кандидатов на пост президента; после 1898 об этом не могло быть и речи.

Библиография

Кавеньяк издал:

  • книгу «L'ètat et les tarifs de chemin de fer» (1883)
  • историческую монографию «Formation de la Prusse contemporaine» (1891).

Образ в кинематографе

В фильме «Жизнь Эмиля Золя» (1937) роль Жака Кавеньяка сыграл Монтегю Лав.

Напишите отзыв о статье "Кавеньяк, Жак Мари Эжен Годфруа"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кавеньяк, Жак Мари Эжен Годфруа

И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.