Кавказская линия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кавказская укреплённая линия — система кордонных (пограничных) укреплений русских войск на Кавказе в XVIII—XIX веках. Возводилась для защиты российских коммуникаций и использовалась при обеспечении действий русских войск в ходе Кавказской войны (1817—1864). Включала Кизлярскую, Моздокскую, Кубано-Черноморскую и другие линии, объединённые воедино в 1785 году.

Первоначальная Кавказская кордонная линия проходила по рекам Кубани, Малке и Тереку, с передовыми линиями по Лабе и Сунже, прикрывая все занятые русскими части края по северную сторону Главного Кавказского и Андийского хребтов. Основанием Кавказской линии послужили казачьи поселения, созданные в XVI — XVII веках на Тереке и Кубани.[1]

Кавказская кордонная линия достигла полного развития в военном отношении в конце 1840-х и начале 1850-х годов. Её целью было:

  1. обеспечение сообщений с Закавказьем,
  2. охранение южных губерний от набегов горцев,
  3. содержание в повиновении покоренного края.

Позже Кавказская укрепленная линия была разделена на левый фланг, центр, правый фланг и Черноморскую кордонную линию. Значительные укрепления на Кавказской линии именовались крепостями: Грозная, Внезапная, Владикавказская и др. Их дополняли форты, редуты, пикеты, наблюдательные посты. На линии несли службу Кавказское и Черноморское казачьи войска. С окончанием Кавказской войны Кавказская линия утратила своё значение. Упразднена в 1860 году.





Кавказская линия в конце XVIII века и начале XIX века

Начало Кавказской линии было положено гребенскими (терскими) казаками.

После завершения Великой Северной войны Пётр I в 1722—1723 годах предпринял поход на Персию.

В 1722 году в низовьях Терека Пётр I основал крепость Святого Креста. Она была заселена казаками, переведёнными из Терского города (заложенного ещё в 1588 году).

После Персидского похода царь назначил своим представителем на присоединенных территориях участника похода бригадира Василия Левашова, который занимался введением новых форм и методов управления.

В 1735 году на берегу реки Терек генерал-аншеф В. Я. Левашов основал крепость Кизлярскую. Из крепости Святого Креста на Сулаке, срытой по требованию Надир-шаха, сюда были переведены казаки, северокавказцы, издавна находившиеся на службе России (чеченцы-аккинцы, кабардинцы и др.), а также армяне и грузины. Все они стали именоваться Терско-Кизлярским казачьим войском. Кизляр стал первой русской крепостью системы пограничных Кавказских укреплённых линий.

В 1759 владелец Малой Кабарды Кургока Кончокин принял крещение (новое имя — Андрей Иванов (Кончокин)) и переселился с крестившимися подданными в урочище Мездогу. Из числа переселенцев, главным образом крещёных осетин и кабардинцев, была создана горская Моздокская казачья команда, насчитывавшая чуть больше 100 человек.

В 1763 году на берегу Терека западнее Кизлярской крепости была основана крепость Моздок. На базе этих крепостей позже возникли Кизлярская и Моздокская линии.

После Русско-турецкой войны 1768—1774 годов по условиям Кючук-Кайнарджийского мира Российская империя на Северном Кавказе получила Большую и Малую Кабарду.

Кубанская пограничная линия

В 1777 году, по указу императрицы Екатерины II, на Северном Кавказе началось строительство линии форпостов — «Старая Линия».

14 ноября 1777 года командующим Кубанским корпусом был назначен генерал-поручик Александр Суворов. 16 января 1778 года он прибыл в Копыл и, осмотрев местность, приказал выжечь камыши и поставить наблюдательные посты по Кубани. Затем, посетив Темрюк и Тамань, командующий пришёл к выводу, что лучшим средством изолирования ногайцев от турок и предупреждения их совместных действий с адыгскими князьями является линия из фортификационных укреплений. Вскоре на Тамани началось строительство приморских фельдшанцев Подгорного и Песчаного, у некрасовских городков (в устье урочища Суяк) — фельдшанца Духового, усиление оборонительных сооружений всех остальных укреплений, в том числе и крепостей Таманской и Екатерининской. В Темрюке на месте ретраншемента Бринка[2] началось строительство новой крепости. Хотя Суворов и отметил добротность оборонительных сооружений Новотроицкой крепости, но полковнику Гамбому все же пришлось начать усиление крепости новыми фортификационными препятствиями: вскоре он должен был выделить часть своего гарнизона на комплектацию гарнизонов вновь строящихся прикубанских фельдшанцев Славянского, Сарского и Правого.

К марту 1778 года по реке Кубань (по её правому берегу от устья до реки Лаба и далее к Ставрополю) было построено шесть укреплений из 10 запланированных, в том числе Благовещенская крепость (ныне хутор Трудобеликовский[3]) вблизи разрушенной турецкой крепости Эски-Копыл[4].

Эти укрепления по реке Кубань образовали Кубанскую пограничную линию протяженностью 550 км. На ней стояли Белозерский пехотный полк из восьми рот, Славянский и Острогожский гусарские полки, сводный батальон гренадер и два полка казаков. Центром линии стала Марьинская крепость[5].

Осенью 1782 года командование русской армией на Северном Кавказе принял генерал-поручик Павел Потёмкин, сменив скончавшегося в сентябре Фёдора Фабрициана. В 1782 году старшины Алагирского, Тагаурского и Туальского обществ обратились к российской администрации с просьбой о постройке на предгорной равнине крепости и предоставлении им права на поселение в ней. Осенью 1783 года командующий Кавказской линией Павел Потёмкин получил от правительства указание о строительстве на Центральном Кавказе русской крепости.

В 1783 году Павел Потёмкин воздвиг крепость на левом берегу Терека у Эльхотово, назвав её в честь своего дяди Г. А. Потемкина-Таврического «Потёмкинской». Однако вскоре по ряду веских причин было решено построить ближе к горам, в преддверии Дарьяльского ущелья, новую крепость. В 1784 году была основана крепость Владикавказ. Об этом 25 апреля того же года командующий Кавказской линией сообщал генерал-фельдмаршалу князю Г. А. Потёмкину: «…При входе гор предписал я основать крепость на назначенном по обозрению моему месте под именем Владикавказ». Также в 1784 году были сооружены укрепления по Военно-Грузинской дороге. К 1785 году все укрепления составили единую Кавказскую укреплённую линию.

В 1793 году было положено начало Черноморской кордонной линии. В октябре 1793 года войсковой атаман запорожцев Чепега, сейчас же после переселения последних на Кубань, занял по её правому берегу, по указанию генерал-аншефа Гудовича, более удобные для наблюдения за неприятелем места укреплениями, начиная от Воронежского редута до Бугаза. По его приказанию полковник Козьма Белый расставил первые 10 постов или кордонов, образовавших первую часть кордонной линии.

Командующие

Кавказская линия в конце 1840-х и начале 1850-х годов

Кавказская линия подчинена была особому начальнику и разделялась на следующие части: Черноморская кордонная линия, правый фланг, центр, левый фланг и Владикавказский военный округ.

  • Черноморская кордонная линия простиралась верст на 180 по Кубани, вверх от её устьев .
  • Правый фланг заключал Кубанскую и Лабинскую линии.
  • Центр, от Каменного моста на реке Зеленчуке до моста Секретного, близ Моздока, делился на линии Кисловодскую, внутреннюю и передовую Кабардинские и часть Военно-Грузинской дороги; он заключал в себе поселении волжских и горских казаков, Большую и Малую Кабарду, Карачай и горские племена за Черными горами, до Владикавказского округа.
  • Левый фланг заключал в себе линии Терскую и Нижне-Сунженскую, Кумыкскую плоскость, с её передовою линией, и Чечню, с передовой Чеченской линией. Последние три участка в конце 1850-х гг. преобразованы в правое и левое крыло.
  • Владикавказский военный округ — передовая часть центра Кавказской линии — простирался от него к Ю до сев. снегового хребта; в ведении начальника этого округа состояла и часть Военно-Грузинской дороги.

Начальник каждой части был непосредственно подчинен командующему войсками на Кавказской линии и заведовал, по военным действиям, регулярными войсками, казачьим и туземным населением, а против враждебных племен принимал те меры, которые, по обстоятельствам, признавались необходимыми. По внутреннему управлению, войска и казаки состояли в ведении своих непосредственных начальников и наказного атамана. Средства к отражению хищнических партий и более крупных скопищ заключались: а) в местном, вооруженном казачьем населении; б) в укреплениях, укрепленных станицах, постах и пикетах; в) в содействии регулярных и донских казачьих войск.

Самый кордон Кавказской линии неодинаково на всем протяжении был подвержен опасности от набегов, а потому и меры охраны были различны. Только на главной линии станицы были приведены в оборонительное состояние, а на выдвигаемых впереди новых участках водворялись при укреплениях. Промежутки заняты были кордоном из постов и пикетов; последние на ночь заменялись так называемыми секретами. Посты имели некоторую оборону и состояли из землянки, сарая, наблюдательной вышки и какой-нибудь ограды со рвом. О прорыве хищнических партий давали знать сигналами и посылаемыми на соседние посты нарочными.

Начальники Кавказской линии

См. также

Напишите отзыв о статье "Кавказская линия"

Примечания

  1. Лидия Заседателева, доктор исторических наук [archive.is/20130126151339/www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1182&n=66 Вдоль по Тереку-реке] «Родина» — популярный исторический журнал.
  2. [www.nw-kuban.narod.ru/detashament/detashament.htm Кубань 1776 — Деташамент!]
  3. [protichka.narod.ru/story/kazak-erik.html По следам пропавшей речки — Казачий ерик.]
  4. [cityslav.ru/gorod/istoriya/suvorov-v-kreposti-kopyl.html Суворов в крепости Копыл]
  5. [adjudant.ru/suvorov/soloviov09.htm Соловьев В. А. — Суворов на Кубани]

Литература

  • Дебу И. Л. [www.runivers.ru/lib/book7596/394230/ О Кавказской линии к присоединённом к ней Черноморском войске или Общие замечания о поселённых полках, ограждающих Кавказскую линию, и о соседственных горских народах. С 1816 по 1826 год] / Ценсор В. Г. Анастасевич. — СПб.: Тип. Карла Крайя, 1829. — 504 с.
  • Кавказская линия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Потто В. А. [www.runivers.ru/lib/book4747/ Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях: в 5 томах]. — 2-е изд. — СПб.: Тип. Е. Евдокимова, 1887. — Т. 1 : От древнейших времён до Ермолова.

Ссылки

  • [kvkz.ru/2007/09/09/rasshirenie_voennokazachejj_kolonizacii_na_kavkazskojj_linii_v_90e_g._xviii__60e_g._xix_v..html Расширение военно-казачьей колонизации на Кавказской линии в 90-е г. XVIII - 60-е г. XIX в.]. Kvkz.ru.

Отрывок, характеризующий Кавказская линия

С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.