Кавказское (яйцо Фаберже)
| «Кавказское» Яйца Фаберже | |
 | |
| Год изготовления |
1893 |
|---|---|
| Заказчик | |
| Первый владелец | |
| Текущий владелец | |
| Владелец |
|
| Год получения |
1972 |
| Дизайн и материалы | |
| Мастер |
Михаил Перхин, миниатюры — Константин Крыжицкий |
| Материалы |
Жёлтое и разноцветное золото, серебро, платина, гильошированная эмаль, бриллианты, жемчуг, хрусталь, слоновая кость, акварель |
| Высота |
92 мм |
| Сюрприз | |
|
Сюрприз яйца был утерян. | |
Кавказское — ювелирное яйцо, одно из пятидесяти двух императорских пасхальных яиц, изготовленных фирмой Карла Фаберже для русской императорской семьи. Оно было создано в 1893 году по заказу императора Александра III, который подарил его на Пасху своей супруге, императрице Марии Фёдоровне. Яйцо находится в собственности фонда Матильды Геддингс Грей и с 22 ноября 2011 года экспонируется в Нью-Йоркском музее Метрополитен[1].
Содержание
Дизайн
Яйцо-сувенир в стиле позднего Людовика XV имеет четыре овальных «окна», каждое из которых закрывается овальной дверцей с бордюром из жемчуга. С наружной стороны в центре каждой из дверц находится бриллиантовый венок, поддерживающий цифру. Вместе они составляют число 1893. По бокам каждого окна и дверцы находятся золотые жезлы с бриллиантовыми полосками и с жемчужинами на концах. За каждой открывающейся дверцей располагаются миниатюры на слоновой кости, изображающие виды Абастуманского дворца на Кавказе, в котором Великий князь Георгий Александрович провёл большую часть жизни. Миниатюры написаны придворным миниатюристом Константином Крижитским. На верхней части яйца под большим «портретным» бриллиантом находится миниатюрный портрет Великого князя Георгия Александровича. Портретный бриллиант окружён бриллиантами огранки розой и лавровым венком. В основании яйца находится портретный бриллиант меньшего размера. В верхней и нижней четвертях яйца — розовая гирлянда из цветного золота, перевязанная платиновыми бантами, унизанными бриллиантами. Яйцо располагается на подставке с витыми золотыми ножками, имитирующими гнутое дерево.
Сюрприз
Сюрприз яйца был утерян, и о нём не осталось документальных свидетельств.
История
Ювелирное яйцо было подарено императором Александром III его супруге, императрице Марии Фёдоровне, на Пасху 1893 года. После революции 1917 года было конфисковано и отправлено в Оружейную палату Кремля. В 1930 году было продано объединением «Антиквариат» Арманду Хаммеру из Нью-Йоркской галереи Хаммера.[2] В 1959 году его приобрела Матильда Геддингс Грей. После её смерти, в 1972 году яйцо перешло в собственность фонда Матильды Геддингс Грей.[2] Совместно с другими ювелирными яйцами оно экспонируется в музеях США. В настоящий момент находится в музее Метрополитен.[1]
Напишите отзыв о статье "Кавказское (яйцо Фаберже)"
Примечания
|
Это заготовка статьи по искусству. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Кавказское (яйцо Фаберже)
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
