Кагальницкая
| Станица
Кагальницкая
Показать/скрыть карты
|
Кагальни́цкая — станица в Ростовской области.
Административный центр Кагальницкого района и Кагальницкого сельского поселения.
География
Станица Кагальницкая находится на автотрассе республиканского значения «Батайск—Ставрополь», проходящей по территории района с северо-запада на юго-восток.
Железнодорожная станция Кагальник находится на железнодорожной магистрали Северо-Кавказской железной дороги.
История
Основана станица в 1809 году на правом берегу реки Кагальник. Её первоначальное заселение связано с необходимостью удобно размещать войска, проходящие на Кавказ. «Граф Платов ходатайствовал о заселении этого пространства Войсковой земли до границ Ставропольской губернии по Кавказскому тракту казачьими станицами. Получив разрешение, он вызвал из всех станиц Войска Донского желающих переселиться. Но так как желающих казаков оказалось мало, были допущены вольные люди из Малороссии. С переселением в эти станицы их переводили в казачье сословие». Так повествует архивный источник 1889 года.
В 1913 году в станице насчитывалось 200 учащихся двухклассного училища, школы для девочек и школы Дмитриевской, где учили азбуку и молитвы[1].
Весной 1918 года через станицу пролегал маршрут легендарного Ледяного похода Добровольческой армии. Советская власть в станице установилась в 1920 году, когда Красная армия в феврале овладела станицей Кагальницкой. 4 марта в «Известиях ВЦИК» № 50 появилось сообщение: «Красная Армия заняла станицу и станцию Кагальник». 9 март 1920 года в станице был избран Совет.
В 1964 году в Кагальницком песчаном карьере в семи километрах от Азова нашли скелет трогонтериевого слона (степного мамонта) возрастом ок. 700 — 800 тысяч лет[2][3].
До июня 2000 года по соседству со станицей существовал поселок Привокзальный (административно входил в состав Кагальницкого сельсовета. По решению Законодательного собрания Ростовской области поселок был включён в состав станицы Кагальницкой «в связи с их фактическим слиянием»[4].
14 октября 2012 года по результатам выборов главой Кагальницкого сельского поселения был избран Садовов Владимир Владимирович.
Население
| Численность населения, чел. | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| 1959 | 1970 | 1979 | 1989 | 2002 | 2010[5] |
| 4 670 | − | 5 783 | 5 983 | 6 848 | 6 831 |
Известные жители
- Гордиенко, Михаил Иванович (1921—1999) — Герой Социалистического Труда.
- Колесников, Владимир Михайлович (1914—1945) — Герой Советского Союза.
- Королёв, Сергей Александрович (1934—1985) — русский советский поэт.
- Селихов, Семён Севастьянович (1897—1942) — советский военачальник, полковник, командир 38-й кавалерийской дивизии.
Напишите отзыв о статье "Кагальницкая"
Примечания
- ↑ [www.don-history.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=232&Itemid=58 История Кагальницкого района]
- ↑ [азовский-музей.рф/?ELEMENT_ID=5166 Во времена мамонтов и зубров]
- ↑ [verslib.ru/azov-museum-paleontologic Азовский краеведческий музей-заповедник. Палеонтологическая коллекция]
- ↑ [rostov.news-city.info/docs/sistemst/dok_oerbyz.htm Постановление Законодательного собрания Ростовской области от 15 июня 2000 г. № 303 «О внесении изменений в административно-территориальное устройство Ростовской области»]
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/b10_109/IssWWW.exe/Stg//%3Cextid%3E/%3Cstoragepath%3E::|tabl-23-10.xls Численность постоянного населения Российской Федерации по городам, посёлкам городского типа и районам на 1.01.2010 г.]
Ссылки
- [www.gosspravka.ru/61/015/000001.html Кагальницкая (станица)]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Кагальницкая
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
