Каганер
Кагане́р (кат. caganer, [kəɣəˈne]?, букв. «серун») — распространённая в каталонских странах рождественская традиция изготовления фигурок раскрашенных человечков, справляющих большую нужду, которая является не только развлечением, но и поверьем, что владение такими фигурками способно принести успех.
Содержание
Традиция
Каганер — одна из фигурок, которую каталонцы ставят к традиционному рождественскому вертепу, причем местная католическая церковь относится к этому более чем толерантно. Символическое назначение каганеров вполне положительное. К Рождеству такие фигурки тщательно прячут в помещении или где-то в вертепе с изображением Святой Семьи, а задачей приглашенных гостей и детей являются найти каганера/каганеров. Считается, что тому, кто обнаружил такую фигурку и будет держать её в течение года на виду (дома или на рабочем месте сотрудника), будет везти.
Существует множество объяснений большой популярностью в Каталонии этой традиции. Во-первых, эта сугубо каталонская традиция, которая очень колоритна, одновременно является и образцом народной сатиры — в образе каганеров может быть изображен любой — от крестьян, до власть имущих, что таким необычным способом доказывает равенство всех людей. Натурализм каганеров выдает, вероятно, их крестьянское происхождение. Каталонские крестьяне считают, что фигурки каганеров являются гарантией плодовитости земли, поскольку вносят в неё «удобрения». В конце концов, это хорошее веселое развлечение.
Обычно каганеров делают из гипса и после раскрашивают (сейчас работают десятки мастерских по изготовлению таких рождественских фигурок). Традиционное изображения каганера — это обычный крестьянин-каталонец обязательно в красной барретине.
Происхождение и распространение традиции
Исторические корни каталонской традиции делать к Рождеству каганеров неизвестны — доподлинно известно, что уже с XVII век она является достаточно популярной во всех каталонских странах, особенно в Андорре и Северной Каталонии. Привязка каганеров к найденному в районе Уржель иберийского изображения воина, справляющего нужду, довольно противоречива.
Похожие изготовлению каталонских каганеров традиции есть и у других народов западноевропейских стран — у испанцев Саламанки[1], Мурсии (исп. cagones), итальянцев Неаполя (итал. cacone или pastore che caca), португальцев (порт. cagöes)[2], французов на юге Франции (фр. Père la Colique), фламандцев (нидерл. Kakkers), немцев (нем. Hinterlader) и т. д.
Но только в Каталонии каганер стал настоящим национальным символом. С 1940-х лет эту каталонскую традицию адаптировали к нуждам времени — вместе с традиционным дизайном фигурок каганеров появились изображения других персонажей в той же недвусмысленной позе: монахов, чертей, святых, Санта-Клауса, кастельеро, разных знаменитостей — от спортсменов и певцов, исторических лиц до актуальных политиков и даже членов испанской королевской семьи. В образе каганеров изображались Иоанн Павел II, Сальвадор Дали, Рейган, Усама бен Ладен и другие.
Каганеры в наше время
В 2005 году невключение каганеров Барселонским городским советом в число изображений на рождественские праздники спровоцировало настоящий скандал в каталонском обществе — звучали обвинения в национальном давлении на каталонцев и наступлении на каталонские традиции. Городскому совету даже пришлось выдумывать более-менее удобные объяснения, такие как действующий запрет на справление природных нужд в публичных местах в Барселоне, из-за которого изображения каганера становятся образцом плохого поведения[3].
Недавно вместе с традиционными каганерами появились фигурки мальчиков, справляющих малую нужду, которые, однако, не аутентичны и, вероятно, представляют собой повторения известной брюссельской скульптуры писающего мальчика.
В 2007 году на центральном рынке Санта-Люсия в Барселоне наибольшим успехом пользовались фигурки каганеров, которые изображали президентов США и Франции — Джорджа Буша и Николя Саркози, премьер-министра Испании Хосе Сапатеро, звезд местной футбольной команды — гранда европейского футбола «Барселоны» и т. д.
В декабре 2010 года фигура каганера, установленная у центрального входа в торговый центр Maremagnum в Барселоне, была включена в Книгу рекордов Гиннесса как самая большая в истории[4].
Напишите отзыв о статье "Каганер"
Примечания
- ↑ [www.histocat.cat/pdf/pessebre.pdf Bilbeny J. Les arrels precristianes del pessebre de Nadal]
- ↑ [www.amicsdelcaganer.net/his6.htm Amics del Caganer]
- ↑ [www.scoop.co.nz/stories/HL0512/S00250.htm Barcelona’s Christmas Crapper Canned, 25-12-2005]
- ↑ [turupupu.ru/?p=4417 Огромную скульптуру какающего мужчины в Книгу рекордов Гиннесса!]
Ссылки
- [www.umoloda.kiev.ua/number/1074/119/38499/ Ферт С. Большие личности и «большая нужда». Новогодняя традиция каталонцев // «Украина Молодая», ч. 243 за 29.12.2007] (укр.)
- [web.archive.org/web/19990909195749/www.geocities.com/TheTropics/Lagoon/6202/pagina_n12.htm Информация про каталонскую культуру] (англ.)
- [www.caganer.com/index.php?language=en caganer.com — коммерческий сайт про каганеров] (англ.)
- [www.roughguides.com/website/Travel/SpotLight/ViewSpotLight.aspx?spotLightID=426 Соренсен А.-Л. (AnneLise Sorensen) Каталонский рождественский серун, статья за декабрь 2005] (англ.)
- [oreneta.com/kalebeul/2004/01/21/caganers/ О каганерах и дефекации на Oreneta.com] (англ.)
- [www.amicsdelcaganer.net/ Веб-страничка друзей каганера] (каталан.), (исп.), (англ.)
- [www.leschieurs.com/fr/ Les chieurs — Pooping stars : A new series of collectible caganers]
Отрывок, характеризующий Каганер
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
