Кагерманов, Алхазур Денаевич
| Кагерманов Алхазур Денаевич | ||||
| Род деятельности: |
механизатор, общественный и партийный деятель | |||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения: |
Гойты, Урус-Мартановский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР | |||
| Дата смерти: | ||||
| Награды и премии: |
| |||
Кагерманов Алхазур Денаевич (1934, село Гойты, Урус-Мартановский район, Чечено-Ингушская АССР — 1987) — механизатор, бригадир, директор совхоза, первый секретарь райкома партии, депутат и заместитель председателя Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, Герой Социалистического Труда, делегат Верховного Совета СССР 6 созыва, делегат XXII и XXV съездов КПСС.
Содержание
Биография
Родился в 1934 году в селе Гойты Урус-Мартановского района Чечено-Ингушской АССР. В годы депортации проживал в Семипалатинской области Казахской ССР. Там же начал работать механизатором. После реабилитации чеченцев и ингушей вернулся в родное село.
За особые заслуги в развитии народного хозяйства Чечено-Ингушской АССР Президиум Верховного Совета СССР Указом от 24 декабря 1965 года присвоил бригадиру тракторно-полеводческой бригады совхоза «Красноармейский» Урус-Мартановского района Кагерманову звание Героя Социалистического Труда.
В декабре 1965 года окончил Серноводский сельскохозяйственный техникум, а затем Горский сельскохозяйственный институт. Работал в совхозе «Горец» механизатором. В 1969 году стал директором вновь созданного молочно-овощного совхоза «Гойтинский». Затем был первым секретарём Урус-Мартановского райкома КПСС, заместителем председателя Совета Министров Чечено-Ингушской АССР, депутатом Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР.
Был депутатом Верховного Совета СССР 6 созыва, делегатом XXII и XXV съездов КПСС.
В средней школе № 2 села Гойты функционировала ученическая производственная бригада. Одним из инициаторов её создания был Алхазур Кагерманов, в то время первый секретарь Урус-Мартановского райкома КПСС.
Награды и звания
- два ордена Ленина;
- шесть медалей ВДНХ, из них две — золотые;
- Герой Социалистического Труда (24 декабря 1965 года);
- множество медалей.
Память
- В селе Алхан-Юрт одна из улиц названа именем Кагерманова.
Напишите отзыв о статье "Кагерманов, Алхазур Денаевич"
Литература
- Ахматова Раиса. Рассвет и горы. — Москва: Советская Россия, 1981. — С. 53-56. — 144 с. — 30 000 экз.
- Сергиенко Т. П., Филипенок Т. Г. Герои Труда Чечено-Ингушетии. — Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство, 1972. — С. 136-144. — 252 с. — 3000 экз.
Отрывок, характеризующий Кагерманов, Алхазур Денаевич
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
