Кадж

Каджк
Артавазд - по поверьям являлся каджком, ставшим правителем Армении. Духи гор, земли, воды и войны
Мифология:	Армянская, Грузинская
Занятие:	Управление над правителями людей, зловредность, праздность
Упоминания:	Випасанк, Давид Сасунский, Витязь в тигровой шкуре
Связанные понятия:	Невидимость
Связанные персонажи:	Артавазд I, Давид Сасунский
Характерные черты:	Неземная красота и могущество

КаджКадж

Кадж, каджк, или каджи (арм. Քաջք, груз. ქაჯი) — дух ветра, бурь и войны из армянской и грузинской мифологии и эпоса.

Этимология

Считается, что наименование духов происходит от слова кадж, что в армянском языке означает храбрый, то есть название духов является эвфемизмом, выражающим могущество, приписываемое этим духам. На русском языке произношение имени имеет несколько вариантов — кадж, кач, каджк. В справочниках по мифологии на русском языке написание чаще всего в виде кадж или каджк, хотя в армянском языке пишется Քաջք, то есть каджк — с буквой Ք в конце слова. Множественное число: на армянском Քաջք или Քաջքեր, на русском — каджи или каджки.

В современном грузинском языке каджи означает дикий ( или смелый в переносном значений), и возможно связанна со словом кари (груз. ქარი) — ветер. В грузинском фолькорном представлений каджи что то среднее между гоблинами и элфами, а страна где живут каджи называется Каджети — как правило это дикий лес или неприступные скалы.

Некоторые исследователи мифологии считают, что наименование духов происходит от персидского аждахак.

Упоминания и описание

Армянский фольклор

В армянском фольклоре, слово кадж зачастую обозначают нечисть, будь то вишап, чарк и другие сверхъестественные существа. Мифы о каджах известны с языческих времён, а после христианизации они остались в виде пережитков. Каджи — хтонические существа, духи живущие в горах, объединённые в своё собственное сообщество. Образ жизни каджей и их описание во многом совпадает с европейскими эльфами или со славянскими дивами. Их можно характеризовать как существ, чей нрав отличен от человеческого. К людям отношение у каджей чаще всего нейтральное. Однако в силу своего могущества к людям они испытывают пренебрежительное отношение. Также как и фольклорные эльфы, каджи имеют привычку подменять своих детей на человеческих. Средневековые авторы, такие как Давид Анахт в своих трактатах говорили, что каджи сами по себе, создания добрые, но Бог часто их использует для свершения наказания над людьми. Каджи по своему описанию напоминают одновременно и вишапов и дэвов, они мудры также как и вишапы, и могучи подобно дэвам. Главной обителью каджов считается гора Масис (Арарат). Чёткого описания внешности каджей не существует, им также приписывается невидимость. Подобно драконам, каджи строили свои жилища высоко в горах, для большей уединённости и недоступности. Эхо в горах и оврагах приписывалось каджам. Также как и вишапы, каджи насылали ветры, бури и смерчи, называемые каджкаками, что значит ветер каджей. Черта, которая также относима и к драконам-вишапам и к каджам, это управление войной, и те и другие могли развязать войну, незримо сталкивая людей против друг друга, что также харатерно и для чарков. Также как и дэвы они распространены в наиболее каменистых и скалистых местах. Места присутствия духов «отмечены» населением в разных уголках Армении. Так, к примеру, известны город Каджаран, село Кадж, скала Кадж, поле Каджавар и многое другое.

Легенда об Артавазде связана и с каджами. Буйный нрав правителя приписывают тому, что он на самом деле не является прямым потомком династии, а подменышем, которым каджи заменили настоящего наследника в младенчестве. Изчезновение Артавазда также связано с каджами, которые, по преданию унесли его в пещеры Масиса и заковали. И до сих пор Артавазд является пленником на Масисе, считается, что два аралеза грызут ему цепи. Дабы не допустить освобождения одиозного владыки, кузнецы в определённый день бьют молотами по наковальне, тем самым «укрепляя» цепи, сдерживающие Артавазда. В Випасанке в разных вариантах духов называют то каджами, то вишапами. Подобные легенды, в виде народных песен, связаны с Александром Македонским и Ервандом. В них говорится что на самом деле он не умер в тридцать три года, а был похищен каджами и удерживаем ими в Риме. Ерванда же каджи задержали в мутных водах. Таким образом, видно, что в функции каджей входит сдерживание сильных мира сего от завоеваний и непомерных амбиций.

Каджам также приписывалась зловредность, а именно — те же функции, что и у других духов армянской мифологии — Чарков. Ради забавы он могут избить человека, волоча его за волосы. Воровством они тоже промышляют, но чаще всего из-за необходимости, а не ради забавы они крадут еду и припасы. Дабы предотвратить такое отношение, крестьяне часто сами жертвовали каджам небольшую часть своих припасов.

Однако в мифологии есть случаи взаимовыгодных отношений людей и каджей. С духами можно было проводить сделки, за определённую плату, они делились знаниями, либо помогали в свершении какого-либо дела, будь-то зловредное или созидательное.

Каджи испытывают слабость к хорошей музыке, они и сами являются великими музыкантами. А их музыка и танцы зачаровывают людей подобно пению сирен или пляске эльфов, что зачарованный человек может потерять ход времени. А это чревато разными последствиями. Зачарованный музыкой каджей человек может прожить в обители духов множество лет, ведь время для духов течёт по другому. А может и умереть в беспрестанной пляске, не сумев возобладать над собой. В некоторых мифах каджи сами нанимают людей для своих праздников. Так, они нанимают музыкантов, шутов, танцоров, поваров, цирюлбников и многих других, причём плата за услуги всегда очень щедрая. Каджи очень щепетильно и ответственно относятся к долгу, поэтому они никогда не предают тех, кто им самим помог.

В арцахском фольклоре каджи часто приравниваются к чертям и пособникам дьявола. По рассказам, каджк седлает лошадь и ездит на ней, пока хозяин спит; проникает в хлевы, гоняет до изнеможения лошадей, заплетает гривы и хвосты. Однако, каджа можно поймать, и воткнув иголку или булавку ему в бок, заставить служить. А чтобы кадж не смог сесть на коня, на ночь спину скакуна надо смазать смолой. Найти каджка по местным поверьям можно было в заброшенных строениях, таких как мельницы. Бывало что каджи служили целым семьям, сроком семь лет, как правило. Вольные каджи могут завлекать путников, принимая иной облик. К примеру мужчин каджи завлекают превратившись в красавиц.

Одно из трактовок о каджах в армянском фольклоре, повествует о том, что во время потопа, у Ноя рождаются дети, мальчик и девочка. После того, как ковчег причалил к Арарату, Бог спросил Ноя, имеются ли у него ещё дети, кроме Сима, Хама и Яфета, на что Ной отвечает отрицательно. Тогда два ребёнка становятся невидимыми. От них-то и пошёл род каджей и пери.

Каджи любят красть одежду у людей, однако часто они просто заимствуют, возвращая владельцу через некоторое время. Чаще всего это делают женщины каджи. Дабы предотвратить кражу одежды, полагается втыкать в одежду иглы или булавку. Воткнувшаяся острая игла вредит каджу.

По определённой причине духи могут свести с ума человека, наслав безумие, такого человека называют каджкакох, либо каджкакал, то есть захваченный каджем.

Мифы о каджах фигурируют в эпосе «Давид Сасунский».

Грузинский фольклор

Основным источником описания каджей в грузинском фольклоре и мифологии, является эпос Витязь в тигровой шкуре. В грузинском варианте каджи не сильно отличаются от армянских. Им приписывалось волшебство и управление силами природы. Различались две разновидности каджей — земные и водные. Земные были наиболее опасными, жили в горах или лесах. Водные каджи жили у воды, и часто покровительствовали рыбакам, редко когда причиняли беспокойство людям. Нередко женщины-каджи, отличающиеся неземной красотой, выходили замуж за смертных, или же помогали им.

Храм каджей

Культ каджей был широко распространён. Многие историки и летописцы говорили о почитании каджей и за пределами Армении. Историк Закавказья Джаваншир рассказывал о храме посвящённом каджам царём Ервандом в Дзунге, недалеко от Ахалкалаки в Иверии.

В эпосах

• В эпосе Випасанк, главным героем которого является Артавазд, драконоборец, рождение и исчезновение которого связано с каджами.
• В армянском эпосе Сасна Црер второе поколение богатырей, начиная с Мгера, частично являются каджами, так как Санасар и Багдасар женились на царевнах страны каджей, Дехцун и Лустняк соответственно. Возможно, этим и объясняется их нечеловеческая сила, не считая того, что сами Санасар и Багдасар имеют божественное происхождение.
• Каджи присутствуют в эпической поэме Витязь в тигровой шкуре, страна каджей там зовётся Каджети. Царицей Каджети является Дулардухт, также в эпосе присутствуют Росан и Родья — племянники царицы, а также Рошак — военачальник Каджети.

Источники

• Мифы Армении, Мартирос Ананикян, 2010, Центрполиграф, ISBN 978-5-227-02375-9
• Легенды Армении, Елена Чудинова, издательство «КРОН-Пресс», Москва, 1996
• Линецкий А. В., Двуреченских В. А., Гаспарян М. Ю., Родина Е. Ю., Делба В. В., Акимов П. А., Давыдов А. В., Жосану П. А., Еропкина Е. Г., Непочатой Д. А. Оценка историко-культурного наследия Армении. — Москва: Тровант, 2010.
• Бардавелидзе В. В. По этапам развития древнейших религиозных верований и обрядовое графическое искусство грузинских племен. — Тб., 1957;
• Вирсаладзе Е. Б. Грузинский охотничий миф и поэзия. — М., 1976;
• Очиаури Т. Мифологические предания горцев Восточной Грузии. — Тб., 1967;
• Рухадзе Д. Грузинский народный праздник. — Тб., 1966.
• Грен А., Дэвы и Каджи, в сб.: Этнографический обзор, Тифлис, 1890; Чиджавадзе Ш., К вопросу о персонаже «Кадж», «Литературная Ачара», 1964, № 59 (на груз. яз.), М. Чачава.
• Abeghian М., Der armeniûche Volksglaube, Lpz., 1899.
• Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.:Советская энциклопедия, 1990. — 672 с.
• Мифы народов мира / Под ред. С. А. Токарева. — М.: Советская энциклопедия, 1987. — т.1 — 671 с.
• An Anthology of Legends and Poems of Armenia, Zabelle C. Boyajian, Aram Raffi, James Bryce, Indo-European Publishing, 2008, ISBN 1604440155, 9781604440157
• Shamanic Journeys Through the Caucasus, Michael Berman, John Hunt Publishing, 2009, ISBN 1846942535, 9781846942532

Отрывок, характеризующий Кадж

– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.