Кадиевич, Велько

Велько Кадиевич
Принадлежность	НОАЮ ЮНА Армия Югославии
Род войск	Пехота
Годы службы	1943—1992
Командовал	комиссар бригады, дивизии, командир дивизии, начальник штаба корпуса, заместитель командира армии, министр обороны
Награды и премии
В отставке	военный писатель

Велько Кадиевич (сербохорв. Вељко Кадијевић; Veljko Kadijević, 21 ноября 1925 — 2 ноября 2014, Москва) — югославский военачальник. В период с 1988 года по 1992 год являлся союзным секретарём народной обороны (министр обороны) Югославии.

Биография

Родился в деревне Главина близ города Имотски 21 ноября 1925 года в семье серба и хорватки. При этом Кадиевич всегда называл себя югославом. Его отец Мирко Кадиевич воевал добровольцем во время гражданской войны в Испании и умер в 1936 году.

После вторжения войск стран Оси в Югославию на территории страны было создано марионеточное государство Германии — Независимое государство Хорватия. В стране началась гражданская война и борьба против оккупантов и их пособников.

В 1943 году Кадиевич вступает в коммунистическую партию Югославии и присоединяется к югославским партизанам. Воевал в составе 26-й далматинской дивизии НОАЮ. Был помощником комиссара бригады и дивизии. После окончания Второй мировой войны Велько Кадиевич продолжил службу в армии Югославии.

Во время службы в ЮНА был комиссаром, преподавателем Высшей военной академии ЮНА, командиром дивизии, начальником штаба корпуса, заместителем командующего армией. Кадиевич окончил Высшую военную академию ЮНА и военный колледж командиров и генералов американской армии в 1963 году. В 1988 году Велько Кадиевич был назначен военным министром Югославии. После того как Союз коммунистов Югославии прекратил своё существование, Кадиевич стал одним из учредителей новой партии «Союз коммунистов — движение за Югославию».

После распада страны и начала гражданской войны ушел с поста министра обороны СРЮ. Жил в Сербии. Во время гражданской войны в Югославии хорватские власти объявили Кадиевича в розыск, подозревая его в военных преступлениях югославской армии в начальный период войны в Хорватии. Интерпол выдал ордер на арест Кадиевича 23 марта 2007 года.

Первое обвинительное заключение по Кадиевичу было вынесено в Хорватии еще в 1992 году в Бьеловаре, второе в 2002 году в Вуковаре и третье в 2006 году в Осиеке. В 2001 году министерство внутренних дел Хорватии выдало ордер на арест Кадиевича. В 2001 году МТБЮ вызвал Кадиевича в Гаагу где он должен был принять участие в заседании суда как свидетель. В Нидерланды Кадиевич не поехал, вместо этого в том же году эмигрировал в Россию, где в 2005 году получил статус беженца.

В 2007 году в Москве состоялась презентация книги мемуаров генерала Кадиевича «Контрудар». В мемуарах бывший министр обороны СФРЮ анализирует причины и последствия распада Югославии, воздействие процесса дезинтеграции на международную политику. Согласно свидетельствам и утверждениям Кадиевича, США и Германия сыграли важнейшую роль в распаде Югославии, когда первыми признали независимость Словении и Хорватии. Кадиевич подробно рассмотрел в книге последствия гражданской войны на территории бывшей Югославии для всех балканских народов, но прежде всего для сербского.

13 августа 2008 года указом президента России Дмитрия Медведева Велько Кадиевичу было предоставлено российское гражданство. После получения Кадиевичем российского гражданства Хорватия направила в Россию запрос об экстрадиции бывшего генерала, однако получила отказ. Жил в Москве вплоть до кончины.

Скончался 2 ноября 2014 года в Москве.

Военный писатель

Велько Кадиевич опубликовал два десятка статей по военной науке и является автором нескольких учебников для Академии генерального штаба и Командно-штабной академии ЮНА. Кадиевич является автором следующих книг:

• «Наша военная наука».
• «Оперативная наука» комбинированный вид вооруженной борьбы».
• «Стратегия ЮНА».
• «Войско без державы. Мой взгляд на развал Югославии» (1993 год, Белград).
• «Контрудар. Мой взгляд на развал Югославии», 2007.

Семья

В 1949 году Кадиевич женился, имел дочь и внучку. В 1995 году овдовел.

Награды

• Орден Военных заслуг
• Орден Югославского флага
• Орден Республики
• Орден Югославской Народной Армии
• Орден Военного флага
• Орден братства и единства
• Орден Партизанской Звезды
• Орден «За заслуги перед народом»

Ссылки

• [navoine.ru/interview-kadievich.html Интервью Кадиевича для альманаха "Искусство войны"]

Отрывок, характеризующий Кадиевич, Велько

– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.