Каднар, Любомир
| Любомир Каднар | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Гражданство | |
| Специализация |
байдарка, 1000 м |
| Клуб |
Татран Карлова Вес |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Рост |
181 см |
| Вес |
78 кг |
Любомир Каднар (словацк. Ľubomír Kadnár; 27 сентября 1941, Братислава — 9 ноября 2008, там же) — словацкий гребец-байдарочник, выступал за сборную Чехословакии на всём протяжении 1960-х и в начале 1970-х годов. Участник летних Олимпийских игр в Мюнхене, победитель и финалист многих регат национального и международного значения. Также известен как тренер и спортивный администратор, президент Федерации гребли на байдарках и каноэ Словакии.
Биография
Любомир Каднар родился 27 сентября 1941 года в Братиславе. Активно заниматься греблей начал в раннем детстве, проходил подготовку в столичном спортивном клубе «Татран», расположенном в районе Карлова Вес.
Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добился в 1961 году, когда попал в основной состав чехословацкой национальной сборной и побывал на чемпионате Европы, где занял пятое место в зачёте четырёхместных байдарок на дистанции 10000 метров. Два года спустя выступил на чемпионате мира в югославском Яйце, став седьмым в байдарках-двойках. В 1965 году на европейском первенстве был четвёртым в двойках на пяти километрах, тогда как на мировом первенстве в следующем сезоне показал в четвёрках на тысяче метрах шестой результат.
На чемпионате мира 1971 года Каднар выступал сразу в двух дисциплинах: в четвёрках финишировал восьмым на одном километре и девятым на десяти километрах. Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене — в составе четырёхместного экипажа, куда вошли также гребцы Ладислав Соучек, Зденек Богутинский и Павел Квасил, на дистанции 1000 метров дошёл до финала, но там пришёл к финишу последним девятым. Вскоре по окончании этой Олимпиады принял решение завершить спортивную карьеру, уступив место в сборной молодым чехословацким гребцам.
Впоследствии работал тренером по гребле на байдарках и каноэ, в том числе участвовал в подготовке национальной сборной Чехословакии к Олимпийским играм 1992 года в Барселоне, где его четвёрка в итоге заняла четвёртое место, немного не дотянув до призовых позиций. В течение трёх лет возглавлял Федерацию гребли на байдарках и каноэ Чехословакии, затем стал президентом соответствующей словацкой федерации. Был почётным членом Олимпийского комитета Словакии. Его сын Юрай тоже стал довольно известным гребцом-байдарочником, участвовал в двух Олимпийских играх, попадал в число призёров на чемпионатах Европы и мира.
Умер 9 ноября 2008 года в Братиславе в результате скоротечной тяжёлой болезни[1].
Напишите отзыв о статье "Каднар, Любомир"
Примечания
- ↑ [www.kanoe.sk/?list=clanky&action=show&id=892 Zomrel bývalý predseda SZRK Ľubomír Kadnár] (слов.). kanoe.sk (11 ноября 2008). Проверено 26 июля 2015.
Ссылки
- [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ka/lubomir-kadnar-1.html Любомир Каднар] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
- [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)] (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Каднар, Любомир
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
