Кадыри, Абдулла
| Абдулла Кадыри | |
| узб. Abdulla Qodiriy | |
 | |
| Псевдонимы: |
Джулкунбай |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
20-е — 30-е годы XX века |
| Направление: |
романист, драматург,публицист |
| Язык произведений: |
узбекский |
| Награды: |
|
Абдулла́ Кадыри́ (узб. Abdulla Qodiriy / Абдулла Қодирий) (10 апреля 1894 — 4 октября 1938) — известный узбекский советский писатель. Являясь культовым писателем в среде современной узбекской интеллигенции, — он не очень известен за пределами Узбекистана. Жил, работал и умер в Ташкенте.
Содержание
Биография и творчество
Абдулла Кадыри родился на окраине старого Ташкента 10 апреля 1894 года, в семье зажиточного торговца-узбека[1]. С детства Абдулла заслушался рассказами отца, много повидавшего и пожившего (всего Кадыр-ака прожил 102 года), от него он унаследовал тонкую наблюдательность, столь пригодившуюся ему в литературной деятельности. Учился Абдулла сначала в мусульманской мактабе (1904—06), затем - в русско-туземной школе (1908—12), которую успешно окончил. К 1912 году относятся первые литературные опыты Абдуллы Кадыри. В своих первых опубликованных[2] произведениях — рассказе «Развратник» (1915) и пьесе «Несчастный жених» (1915) — им с мягким доброжелательным юмором изображены черты старого узбекского быта. В 1915-17 гг. Кадыри основательно изучил арабский и персидский языки в медресе Абдул-Касима. В дореволюционных произведениях писателя заметно влияние джадидизма́[3].
В советское время А. Кадыри учился на Московских литературных курсах им. В. Я. Брюсова (1924-25 гг.), а затем в 1925-26 гг. работал в Ташкенте, в узбекском сатирическом журнале «Муштум» («Кулак»). Там печатались его сатирические рассказы и фельетоны, пользовавшиеся большим успехом у читателей. Романы и повести Кадыри посвящены жизни ташкентских и кокандских узбеков в XIX веке (“Минувшие дни”, «Скорпион из алтаря»), а также коллективизации (повесть «Абид -Кетмень»)... Роман “Минувшие дни” произвёл фурор. Все грамотные люди потянулись читать эту книгу. И даже те, кто не умел читать, собирались группами, чтобы послушать её. Во многих узбекских семьях появились имена героев этого романа Кумуш и Атабек.
Абдулла Кадыри был репрессирован. 31 декабря 1937 года его арестовали как «врага народа»[4], к чему приложили руку завистливые «собратья по перу»[5]. 4 октября 1938 года писатель был расстрелян, реабилитирован посмертно. Похоронен на кладбище Хужа-Аламбардор (Камалан) в Ташкенте.
Процесс реабилитации
После казни А. Кадыри долгое время сажали в тюрьмы всех, у кого обнаруживали роман “Минувшие дни”. Потом обстоятельства изменились...
Абдулла Кадыри был официально реабилитирован в 1957 году. Однако факт его расстрела (как и факт посмертной реабилитации) ещё долгие годы был засекречен! Так, увидевшему свет в 1958 году русскому переводу романа «Минувшие дни»[6] была предпослана биография Абдуллы Кадыри, в которой ничего не сказано о годе и обстоятельствах его смерти. Автор биографии — известный писатель Иззат Султанов. К русскому переводу романа «Скорпион из алтаря»[7] прилагалась анонимная биографическая справка. Где коротко (и неточно) сообщалось: «Умер Абдулла Кадыри в 1939 г.».
По ненапечатанной пьесе Абдуллы Кадыри, написанной им в тридцатые годы XX века и сохранившейся только в черновиках, известный театральный режиссёр Марк Вайль поставил пьесу «Белый белый чёрный аист»[8] в своём театре Ильхом в Ташкенте.
Лишь незадолго до провозглашения независимости Узбекистана увидели свет полноценные, без купюр, биографии Абдуллы Кадыри.
|
Чтобы увидеть величие гор, надо отойти от них на расстояние, то же происходит с оценкой свершений и личностей великих людей. Чтобы увидеть и осознать величие, непреходящую ценность творчества Абдуллы Кадыри потребовалось более полувека. | 
|
— написал в статье «В зеркале одной судьбы», посвященной 95-летию со дня рождения Абдуллы Кадыри (1989 г.), вышеупомянутый Иззат Султанов.
Ныне именем писателя названа улица в центре Ташкента и станция метро на Юнусабадской линии.
Награды
- 25 августа 1994 года Указом президента Узбекистана посмертно удостоен ордена «Мустакиллик» за № 1[9]
Библиография
- «Минувшие дни», роман (1922-25);
- «Скорпион из алтаря», роман (1929);
- «Абид -Кетмень», повесть (1935).
Экранизации
- 1969 — «Минувшие дни», режиссёр Ю. Агзамов, в главной роли У. Алиходжаев
- 1973 — «Побег из тьмы». По мотивам романа "Скорпион из алтаря". Режиссёр Ю. Агзамов, автор сценария — С. Мухамедов, оператор — А. Панн. В ролях: И. Эргашев, Т. Шакирова, А. Ходжаев, Ш. Иргашев, Я. Ахмедов, Н. Рахимов.
- 1997 — «Минувшие дни», режиссёр М. Абзалов, в главной роли Б. Мухамакаримов
Напишите отзыв о статье "Кадыри, Абдулла"
Ссылки
- [uzlit.edunet.uz/kadyri.html Абдулла Кадыри]
- [www.ilkhom.com/russian/repertoire/rept/article/1 «Белый белый черный аист» — драма по мотивам произведений А.Кадыри (События происходят в начале XX века в Ташкенте).]
- А. Алиев, «Абдулла Кодирий», Ташкент, 1967.
Примечания
- ↑ Кроме того, его отец, Кадыр-ака, был искусным садоводом. Поэтому в советских анкетах Абдулла Кадыри называл себя «сыном садовника».
- ↑ Под псевдонимом Джулкунбай
- ↑ [www.millionreferatov.ru/text/23/204.htm Слово «джадид» переводится по смыслу как «новые люди». Джадиди́зм — буржуазно-либеральное движение в среде российских мусульман, зародившееся в 80-х годах XIX века. Первоначально, движение, имеющее узкокультурную направленность — за реформу старой системы мусульманского образования и необходимость европейского образования для мусульман. Для этого сторонниками движения организовывались новометодные школы для мусульманских детей. Позднее ставшее политическим движением.]
- ↑ [history.referama.ru/txt.php?str=6&srch=&ch=15119 А в середине 1937 года началась и сама кампания по непосредственному уничтожению последних джадидских интеллигентов, деятелей узбекской литературы, истории, культуры — … Абдуллы Кадыры (арестован 31 декабря, архив КГБ УзССР, №П −1946), … и др.]
- ↑ Следует отметить, что А. Кадыри подвергся репрессиям скорее не вследствие происков «Москвы», а по злому умыслу некоторых местных узбекских «верноподанных» и завистливых «деятелей культуры», по сути сведших с талантливым человеком счеты: www.ilkhom.com/russian/repertoire/rept/article/1. Например, среди следственных материалов по делу Абдуллы Кадыри кроме допросов следователей и ответов обвиняемого, зафиксирован так же ряд коллективных отзывов и рецензий о его творчестве, где оно представлено как националистическое и антисоветское. Такие материалы подписаны С. Хусаиновым, Н. Ахундиным, Алимом Шарафутдиновым, Г. Гулямом и другими. Часть фотокопий опубликована Набиджонон Боки в «Книге казни» (Ташкент, 1992 , издательство им. Г. Гуляма): history.referama.ru/txt.php?str=6&srch=&ch=15119.
- ↑ Ташкент, Государственное издательство художественной литературы УзССР, 1958 г.
- ↑ Ташкент, Государственное издательство художественной литературы УзССР, 1961 г.
- ↑ По мнению некоторых критиков трагическая гибель режиссёра связана с его экспериментами в области гомоэротической эстетики в своем театре, особенно ярко проявившимися именно в трактовке этой пьесы: www.ilkhom.com/russian/repertoire/press/article/148
- ↑ [bibliofond.ru/view.aspx?id=552764 Жизнь и творчество Абдуллы Кадыри]
Отрывок, характеризующий Кадыри, Абдулла
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
