Казаков, Виктор Фёдорович

Виктор Фёдорович Казаков
Дата рождения	10 февраля 1923(1923-02-10)
Место рождения	д. Путковская, Вичугский район, Ивановская область.
Дата смерти	24 января 1995(1995-01-24) (71 год)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Звание	гвардии лейтенант
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Виктор Фёдорович Казаков (10 февраля 1923, д. Путковская, Вичугский р-н, Ивановская обл. — 24 января 1995, г. Москва, Троекуровское кладбище) — Герой Советского Союза, командир звена 43-й гвардейский штурмовой Волковыскский Краснознаменный авиационный полк 230-я штурмовая Кубанская Краснознаменная ордена Суворова авиационная дивизия 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.

Биография

Родился 10 февраля 1923 года в деревне Путковская ныне Вичугского района Ивановской области в семье рабочего. Русский.

Окончил среднюю школу и Вичугский аэроклуб.

В 1940 году был призван в Красную Армию и направлен в летное училище. В 1941 году окончил военную авиационную школу пилотов, был лётчиком-инструктором военной авиационной школы первоначального обучения. Член ВКП(б)/КПСС с 1944 года.

На фронтах Великой Отечественной войны с октября 1943 года. С первого дня и до Победы воевал в составе 43-го штурмового авиационного полка. Участвовал в боях за освобождение Крыма.

Первые боевые вылеты совершил в районе города Керчь на поддержку Эльтигенского десанта. Нанося бомбовые и штурмовые удары по врагу с воздуха, нередко в бомболюках возил для десантников боеприпасы, продовольствие и снаряжение. В одном из боевых вылетов молодой пилот отличился дважды. При штурмовке вражеского аэродрома он лично уничтожил три Ю-88, поджёг цистерну с горючим и подавил огонь зенитной установки. А когда возвращался, заметил вражеский корабль, с борта которого велся интенсивный обстрел наших позиций. Отвернув в сторону и умело маневрируя, он атаковал цель, открыл по кораблю огонь из пушек и пулеметов. На корабле возник пожар, а затем произошёл взрыв.

Через весь Крым прошёл с боями летчик Казаков. Освобождал Керчь и Феодосию, Симферополь и Севастополь. Бомбил укрепления на Мекензиевых горах, уничтожал танки у Шестой Версты, подавлял огневые позиции около Балаклавы, штурмовал Салун Гору. В мае 1944 года в Крыму война кончилась, и 43-й гвардейский штурмовой полк был переброшен в Белоруссию.

В боях за Могилев в июле 1944 года лейтенант Казаков уже был командиром звена и водил в боя группы штурмовиков. Много боев провел гвардеец на Украине, в Белоруссии, Польше, Германии. И каждый раз возвращался с победой. К маю 1945 года командир звена гвардии лейтенант Казакова совершил 174 боевых вылета на бомбардировку и штурмовку живой силы и техники противника, уничтожил 18 танков, до 80 автомашин, свыше 40 орудий полевой и зенитной артиллерии, 5 малых судов, 7 цистерн с горючим, сотни гитлеровцев.

С 1946 года гвардии старший лейтенант Казаков — в запасе. Окончил юридический институт, работал в Ленинградском обкоме КПСС. После окончания Высшей дипломатической школы Министерства иностранных дел СССР был на ответственной работе. Капитан в отставке Казаков жил в городе-герое Москве.

Умер в 24 января 1995 года. Похоронен в Москве, на Троекуровском кладбище.

Награды

• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии лейтенанту Казакову Виктору Фёдоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 6144).
• Награждён также тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденами Отечественной войны 2-й степени и «Знак Почёта», а так же медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5994 Казаков, Виктор Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

• [museam22.3dn.ru/hero_ivn.pdf Герои Советского Союза, Ивановская область].
• [ivanovo1945.ru/bio/g042.html Виктор Фёдорович Казаков — «Иваново Помнит»].

Отрывок, характеризующий Казаков, Виктор Фёдорович

Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.