Казалис, Анри
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 30 января 2013 года. |
| Анри Казалис | |
| Henri Cazalis | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Анри Казалис (фр. Henri Cazalis; 1840—1909) — французский поэт. По профессии врач.
Поэт-декадент, ярко выраженный пессимист, представитель символизма и парнасской школы. Был дружен со Стефаном Малларме, сохранилась их переписка 1862—1871 гг., представляющая научный интерес. Кроме того, тесно взаимодействовал с рядом художников, Казалису приписывается изобретение названия для художественной группы «Наби». Ряд произведений Казалиса основан на мотивах индуистской мифологии («Превращения Шивы») и буддийской философии. На сюжет его стихотворения «Равенство, братство», в котором описывается пляска скелетов под стук каблуков Смерти, написана одноименная симфоническая поэма К. Сен-Санса (1874), другие стихотворения Казалиса были положены на музыку Анри Дюпарком, Эрнестом Шоссоном, Рейнальдо Аном и другими французскими композиторами-современниками.
Труды
- Chants populaires de l’Italie (1865)
- Vita tristis, Reveries fantastiques, Romances sans musique (1865)
- Melancholia (1868)
- Le Livre du néant (1872)
- Henry Regnault, sa vie et son œuvre (1872)
- L’Illusion (1875—1893)
- Cantique des cantiques (1885)
- Les Quatrains d’Al-Gazali (1896)
- William Morris (1897).
Напишите отзыв о статье "Казалис, Анри"
Отрывок, характеризующий Казалис, Анри
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
