Казанович, Борис Ильич

Борис Ильич Казанович
Дата рождения	10 июля 1871(1871-07-10)
Место рождения	Могилёв, Российская империя
Дата смерти	2 июня 1943(1943-06-02) (71 год)
Место смерти	Панчево, Югославия
Принадлежность	Российская империя Российская империя Белое движение
Род войск	инфантерия (пехота)
Годы службы	1902—1919
Звание
Командовал	Туркестанская армия (ВСЮР)
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии	3 ст. 4 ст. 2 ст. 3 ст. 4 ст. 2 ст. 3 ст.

Бори́с Ильи́ч Казано́вич (10 июля 1871, Могилёв — 2 июня 1943, Панчево, Югославия) — генерал-лейтенант, участник Белого движения во время гражданской войны, первопоходник.

Семья и образование

Родился в дворянской семье. Окончил Могилевскую классическую гимназию (1890), военно-училищные курсы при Московском пехотном юнкерском училище (1892), Николаевскую академию Генерального штаба (1899).

Офицер русской армии

Служил в 5-м Туркестанском линейном батальоне. Во время службы в Туркестане подружился с будущим Верховным Главнокомандующим Русской армии и вождём Добровольческой армии генералом от инфантерии Л. Г. Корниловым.

Участник русско-японской войны. В 1902—1905 годах — обер-офицер для особых поручений при штабе 10-го армейского корпуса. В мае — ноябре 1905 года находился в распоряжении командующего войсками Приамурского военного округа.

В ноябре 1905 — марте 1909 года — штаб-офицер для поручений при штабе Туркестанского военного округа. С 1912 года — начальник штаба 11-й пехотной дивизии.

Участник Первой мировой войны. С декабря 1914 года — командир 127-го Путивльского полка, был награждён Георгиевским оружием. С декабря 1916 года — генерал-майор, начальник штаба 6-й Сибирской стрелковой дивизии. В 1917 года — командующий этой дивизией.

Участник Белого движения

В декабре 1917 года вступил в Добровольческую армию генерала Л. Г. Корнилова, в составе которой участвовал в Первом Кубанском походе на должности рядового в Партизанском полку. В марте 1918 года стал командиром этого полка, в конце этого же месяца участвовал в неудачном штурме Екатеринодара: его полк прорвался к центру города, однако другие добровольческие части не смогли поддержать этот прорыв, сам генерал Казанович был тяжело ранен во время боя. Находился в госпитале, а в мае 1918 года, ставшие во главе Белого движения на Юге России генералы М. В. Алексеев и А. И. Деникин направили его с секретной миссией в Москву — решить вопросы финансирования Добровольческой армии московскими предпринимателями, встречался с представителями основной либеральной антибольшевистской организации — Всероссийского Национального центра. В эмиграции опубликовал воспоминания об этой опасной миссии «Поездка из Добровольческой армии в Красную Москву» («Архив Русской Революции». Т. VII. Берлин, 1922).

В июне 1918 года вернулся на Юг России. Был назначен начальником 1-й пехотной дивизии, во главе которой участвовал во Втором Кубанском походе. С ноября 1918 года — командир 1-го армейского корпуса в Вооружённых силах Юга России. В январе — ноябре 1919 года находился в резерве по болезни.

С ноября 1919 — командующий войсками Закаспийской области («Туркестанской армии»), фактически сменил на этом посту генерал-лейтенанта И. В. Савицкого, хотя формально (согласно приказов о назначениях) он сменил на посту командующего генерал-лейтенанта А. А. Боровского, который не успел прибыть и приступить к командованию армией. После сражения при Казанджике 3 декабря 1919 года, (в котором был ранен) отвел войска с боями к Красноводску, где погрузил их на корабли и эвакуировал в Дагестан. В январе 1920 года произведён в генерал-лейтенанты. В феврале — августе 1920 года находился в резерве главнокомандующего.

В августе 1920 года стал начальником Сводной Кубанской пехотной дивизии в Русской армии генерала П. Н. Врангеля, участвовал в десанте генерала С. Г. Улагая на Кубань.

Ластунов Игорь.Сыктывкар.Казанович Борис Ильич(уточнения). В Добровольческой армии начальник 1-й дивизии 12.06.1918.(реально,после возвращения из тайной командировки в Москву 2.07.1918.)-15.11.1918. 12.11.1918. произведен "за боевые отличия" в генерал-лейтенанты(приказ №130 Главкома Добровольческой армии). С 15.11.1918.командир 1-го армейского корпуса Добровольческой армии(приказ №160.Главкома Добровольческой армии).13.01.1919.уволен от службы по болезни(приказ Главкома ВСЮР №72).8.10.1919.-февраль 1920. командующий войсками Закаспийской области (Туркестанская армия). С мая 1920г.в резерве чинов Русской армии. В августе 1920. начальник сводной Кубанской пешей дивизии( после окончания десанта 7-я пехотная дивизия )в десанте на Кубани.

Эмигрант

В ноябре 1920 года вместе с белыми войсками эмигрировал из Крыма в Турцию. Вместе с врангелевскими войсками находился в Галлиполи, затем переехал в Королевство сербов, хорватов и словенцев, вначале жил в г. Мурска-Собота, а затем в Белграде. Был председателем Главного правления Союза участников Первого Кубанского похода, председателем Общества офицеров Генерального штаба в Югославии. В 1931 году также стал председателем основанного тогда же Общества изучения гражданской войны.

Умер в русской больнице г. Панчево, близ Белграда.

Семья

Сын — Казанович, Михаил Борисович (20.02.1908—18.09.1996). Дочь.

Награды

• Орден Святого Станислава 3 степени (1903)
• Орден Святой Анны 3 степени с мечами и бантом (1904)
• Орден Святого Станислава 2 степени с мечами (1905)
• Орден Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом (1906)
• Орден Святой Анны 2 степени с мечами (1906)
• Орден Святой Анны 4 степени (1906)
• Орден Святого Владимира 3 степени (1914)
• Георгиевское оружие (1915)
• Знак 1-го Кубанского (Ледяного) похода (1918)

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=587 Казанович, Борис Ильич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [mogilevhistory.narod.ru/kazanovitch.htm Биография]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kazanovich.html Биография]
• [www.dk1868.ru/history/s_korn_konn9.htm]

Отрывок, характеризующий Казанович, Борис Ильич

Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.