Казанская история
Каза́нская исто́рия (также Исто́рия о Каза́нском ца́рстве, Каза́нский летопи́сец) — историческая повесть, созданная в 1564—1566 гг. (по другой версии, между 1626 и 1640 гг.[1][2]) и рассказывающая о завоевании Казани Иваном Грозным в 1552 году.
Изображает Ивана Грозного, «державнаго царя и великаго князя Иоанна Васильевича», суровым, но справедливым властителем, заботящимся об интересах своей страны («великия Росии»), и отрицательно отзывается о боярах и воеводах. Пользовалась, по-видимому, широкой популярностью, поскольку дошла до нашего времени в большом количестве списков (более 270). Впервые опубликована в 1791 году.
Содержание Казанской истории
Русская земля простирается от Перми до половецких пределов и состоит из Киевской и Владимирской земель. Первым русским князем назван Владимир. Самым печальным событием русской истории названо пленение Русской земли Батыем-царём, который сравнивается с Навуходоносором. Его преемник, царь Саин (?), «на самой украине Руския земли» основал град Казань на месте, где раньше обитал «большой змей». В ту пору Русская земля находилась «под басурманским ярмом Золотой Орды». Разрушить единство Русской земли пытались новгородцы, но они были подчинены Иоанном Московским (Иваном III). Последним царём Золотой Орды был Ахмат. «Вторым Киевом» названа Москва — «третий новый Рим».
В Казани же образовалась «новая Орда». «Русь туземцы» были изгнаны оттуда, а новым населением края стала «болгарская чернь, псоглавцы самоеды и черемисы». После Саина Казанью правили «цари кровопийцы».
Первый русский поход на Казань возглавил князь Василий Дмитриевич (?). После край запустел на 30 лет и затем там воцарился беглый царь Улус-Ахмед.
Второй русский поход на Казань возглавил князь Иоанн Васильевич. После взятия города править там стал московский ставленник Махмет-Амин. Однако русские купцы недолго спокойно торговали в Казанской земле. В лето 7013-е от сотворения мира в день Иоанна Предтечи казанцы подняли антирусское восстание и перебили всех купцов с их семьями. Казанский царь напал на Нижний Новгород. Московский князь послал в Казань карательную экспедицию, которая потерпела неудачу. Под конец жизни Махмет-Амин покрылся язвами и умер. Новым казанским царём стал Шигалей, который проводил промосковскую политику. Однако его царствование закончилось очередным антирусским восстанием.
Затем последовал третий русский поход на Казань.
16 января лета 7055-го от сотворения мира великий князь Московский Иоанн стал самодержцем и царём «всеа великия Росии». Русская земля была в запустении. Сиверская и Рязанская земля страдали от набегов крымцев, а Низовая, Вятка и Пермь — от «казанцев». Иван Грозный вооружил армию огнестрельным оружием, сформировав подразделения «огненых стрелцовъ».
Напишите отзыв о статье "Казанская история"
Примечания
- ↑ Edward L. Keenan, Jr. Coming to Grips with the Kazanskaya Istoriya: Some Observations on Old Answers and New Questions // Annals of the Ukrainian Academy of Arts and Sciences in the U.S. — Vol. 11 (1964—1968). — Nos. 1—2 (31—32). — PP. 143—183
- ↑ [www.academia.edu/5550567/_Closed-circles_Edward_L._Keenans_Early_Textual_Work_and_the_Semiotics_of_Response Donald Ostrowski. "Closed-circles": Edward L. Keenan's Early Textual Work and the Semiotics of Response] // Canadian Slavonic Papers/Revue canadienne des slavistes. — Vol. XLVIII. — Nos. 3—4 (September—December 2006). — PP. 264—266.
Ссылки
- [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=5148 Казанская история]
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 7 июля 2014 года. |
Отрывок, характеризующий Казанская история
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
