Казанская церковь (Санкт-Петербург, Красненькое кладбище)

Церковь
Казанская церковь Церковь Казанской иконы Божией Матери
Страна	Россия
Санкт-Петербург	Красненькое кладбище
Конфессия	Православие
Архитектурный стиль	Псевдорусский
Автор проекта	В. В. Харитоненко
Строительство	2000—2001 годы
Состояние	Действующая приходская церковь

Казáнская церковь — действующий православный храм возле Красненького кладбища в Санкт-Петербурге. Расположена по адресу пр. Стачек, д. 98.

Внутри ограды кладбища, вблизи нынешней Казанской церкви, в 1901 году по проекту архитектора Н. В. Васильева была построена деревянная Казанская церковь, тогда же при церкви была построена часовня. В советское время ни церковь, ни часовня не закрывались, а сгорели в начале 1941 года, перед Великой Отечественной войной. С конца 1936 года до ареста 25 августа 1937 года в этой церкви служил священномученик протоиерей Карп Эльб (расстрелян 24 сентября 1937 года, канонизирован 22 февраля 2001 года).

Нынешняя Казанская церковь была заложена в 2000 году. Строилась Балтийской строительной компанией по проекту архитектора В. В. Харитоненко и была возведена в кратчайшие сроки, став первой петербургской церковью нового тысячелетия. 9 февраля 2001 года она была освящена.

Церковь выполнена в псевдорусском стиле. В плане она прямоугольная с двускатной прерывающейся уступами крышей. На уступах расположена декоративные стрельчатые фронтоны с заострёнными коньками, такие же фронтоны имеются и в верхней части стены по центру здания с обеих его сторон. Над входом в церковь располагается звонница, завершённая навесом с изогнутой крышей с заострённым коньком. Над центром здания возвышается шатёр. Его завершает фонарик, увенчанный позолоченной луковичной главкой с крестом.

Ссылки

• [sobory.ru/article/index.html?object=00700 Казанская церковь в Народном каталоге православной архитектуры]

Отрывок, характеризующий Казанская церковь (Санкт-Петербург, Красненькое кладбище)

Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.