Казанский, Николай Николаевич (лингвист)

Никола́й Никола́евич Каза́нский
Место рождения:	Ленинград
Научная сфера:	классическая филология индоевропеистика
Место работы:	Санкт-Петербургский государственный университет Институт лингвистических исследований РАН
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	академик РАН
Альма-матер:	Ленинградский государственный университет
Научный руководитель:	А. И. Доватур А. И. Зайцев Л. Г. Герценберг
Известен как:	специалист в области классической филологии и сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков

Никола́й Никола́евич Каза́нский (род. 25 июня 1952, Ленинград) — российский филолог, специалист в области классической филологии и сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков.

Биография

Сын астрофизика Н. А. Козырева, состоявшего в фактическом браке с переводчицей и преподавательницей французского языка Татьяной Борисовной Казанской, дочерью филолога-классика Бориса Васильевича Казанского. Окончил Ленинградский государственный университет по кафедре классической филологии (1974). Изучал классические языки у профессоров А. И. Доватура и А. И. Зайцева, занялся индоевропеистикой под руководством Л. Г. Герценберга.

В 1974—1977 годах прошёл аспирантуру в Ленинградском отделении Института языкознания, впоследствии преобразованном в Институт лингвистических исследований РАН; ученик члена-корреспондента АН СССР А. В. Десницкой. С 1977 года работает в отделе сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков и ареальных исследований ИЛИ РАН (с 1998 года — заведующий этим отделом). В 1980 году защитил кандидатскую диссертацию «Древние греко-анатолийские языковые связи на территории Малой Азии (памфилийский диалект древнегреческого языка)», в 1990 году — докторскую диссертацию «Проблемы ранней истории древнегреческого языка: языковые реконструкции и проблемы языковой нормы».

В 1992 году стажировался при Гарвардском университете (Center for Hellenic Studies, Washington, D.C.). Член-корреспондент Российской академии наук с 30 мая 1997 года по Отделению литературы и языка (языкознание), академик РАН с 25 мая 2006 года.

Стипендиат фонда Александра Онассиса (январь — март 2000). В 2000—2005 годах был представителем России при Европейском культурном центре в Дельфах (Греция). Директор Института лингвистических исследований, член Президиума Санкт-Петербургского научного центра РАН и Совета по русскому языку при Президенте РФ с 2001 года, член Бюро ОИФН РАН с 2002 года, профессор филологического факультета СПбГУ. С 2012 года входит в состав ВАК РФ.

Член редакционных коллегий книжной серии «Литературные памятники» (с 2007) и журналов «Вопросы языкознания», «Вестник древней истории», «Язык и речевая деятельность». Ответственный редактор «Трудов Института лингвистических исследований РАН — Acta Linguistica Petropolitana». Организует ежегодные конференции памяти проф. И. М. Тронского и выступает в качестве редактора при публикации материалов.

Супруга — Ванда Пятровна Казанскене, также известный специалист по древнегреческому языку и индоевропеистике.

Научная деятельность

Основная область лингвистических интересов — ранняя история греческого языка, в частности, сопоставление микенского греческого с языком Гомера и данными диалектов I тысячелетия до н. э.; древнегреческая диалектология; реконструкция праиндоевропейского языкового состояния, в частности, системы глагола и ономастики; троянское письмо. Как филолог Н. Н. Казанский занимался творчеством Стесихора, одного из крупнейших древнегреческих лириков, фрагменты текстов которого были обнаружены в 1960-х годах. Ряд работ посвящён реконструкции отдельных поэм (обобщены в монографии «Principles of the Reconstruction of a Fragmentary Text (New Stesichorean Papyri)». СПб., 1997), особенностям эпического творчества, анализу русских стихотворных текстов XX века.

Автор более 150 печатных работ. Выступает также как переводчик с латинского (перевёл одну из книг «Истории» Тита Ливия, 1989), английского (Донн Дж. Поединок со смертью // Звезда. 1999. № 8; совм. с А. И. Янковским) и французского (Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.: Прогресс, 1995; совм. с Ю. С. Степановым) языков.

Монографии

• Диалекты древнегреческого языка (учебное пособие). Л., 1983. 100 с.
• Предметно-понятийный словарь греческого языка. Крито-микенский период. (Очерк грамматики; составление совм. с В. П. Казанскене). Л., 1986.
• Principles of the Reconstruction of a Fragmentary Text (New Stesichorean Papyri). St. Petersburg, 1997. 154 p.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2593.ln-ru Профиль Николая Николаевича Казанского] на официальном сайте РАН
• [iling.spb.ru/comparativ/persona/kazansky.html Страница] на сайте ИЛИ РАН
• [spbrc.ru/ru/presidium/kazanskiy Страница] на сайте СПбНЦ РАН
• [vak.ed.gov.ru/kazansky Страница] на сайте ВАК
• [genlingnw.ru/person/Kazansky.htm Страница] на сайте кафедры общего языкознания СПбГУ
• [litpamyatniki.ru/library/1062 Статья] на сайте серии «Литературные памятники»
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=35DC76F7-5443-8A77-9C61-A852768F84AC Историческая справка] на сайте Архива РАН

Отрывок, характеризующий Казанский, Николай Николаевич (лингвист)

– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.