Казанский собор (Санкт-Петербург)

Другие значения см. Казанский собор

Православный собор
Собор Казанской иконы Божией Матери
Вид с Невского проспекта
Страна	Россия
Город	Санкт-Петербург, Невский проспект, д. 25
Конфессия	Православие
Епархия	Санкт-Петербургская
Тип здания	Собор
Архитектурный стиль	Ампир, Классицизм
Автор проекта	А. Н. Воронихин
Строительство	1801—1811 годы
Дата упразднения	1932—1991 годы
Приделы	Главный — Казанской иконы Божией Матери; северный — свв. Антоний и Феодосий Печерские; южный — Рождества Пресвятой Богородицы; пещерный — священномученика Гермогена.
Реликвии и святыни	Чудотворный список Казанской иконы Божией Матери, могила М. И. Кутузова, ключи от взятых 17 городов и 8 крепостей Европы, более 100 военных знамен и штандартов.
Состояние	Отличное
Сайт	[www.kazansky-spb.ru/ Официальный сайт]

Каза́нский кафедра́льный собо́р (Собор Казанской иконы Божией Матери) — один из крупнейших храмов Санкт-Петербурга, выполненный в стиле ампир. Построен на Невском проспекте в 1801—1811 годах архитектором А. Н. Воронихиным для хранения чтимого списка чудотворной иконы Божией Матери Казанской. После Отечественной войны 1812 года приобрел значение памятника русской воинской славы. В 1813 году здесь был похоронен полководец М. И. Кутузов и помещены ключи от взятых городов и другие военные трофеи.

В 1932 году превращен в Музей истории религии и атеизма, с 1991 года действующий храм, несколько лет сосуществовавший с экспозицией музея. С 2000 года — кафедральный собор Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви. Настоятель — протоиерей Павел Красноцветов.

Собор дал название Казанской улице, Казанскому острову в дельте Невы и Казанскому мосту на пересечении Невского проспекта и канала Грибоедова.

История

Церковь Рождества Пресвятой Богородицы

6 (17) сентября 1733 года на Невском проспекте была заложена каменная придворная церковь Рождества Пресвятой Богородицы в стиле барокко, с деревянным куполом и колокольней над входом. Автором проекта являлся архитектор Михаил Земцов. Освящение храма состоялось 13 (24) июня 1737 года в присутствии императрицы Анны Иоанновны. За день до освящения в храм был перенесён чтимый образ Казанской иконы Божией Матери, список с чудотворной иконы, обретённой в Казани в конце XVI века. В 1747—1748 годах живописец Луи Каравак создал храмовый образ «Рождества Богородицы».

В 1773 году в храме венчался цесаревич Павел Петрович. Церковь была местом, где отмечались многие победы русской армии.

В середине XVIII века планировалось придать храму более парадный вид. Так, архитектор Семён Волков разработал проект пятиглавого завершения и новой колокольни, но он не был осуществлён. В конце XVIII века ещё один проект разрабатывали Джакомо Кваренги и Николай Львов.

Строительство Казанского собора

В 1799 году императором Павлом I был объявлен конкурс на проект нового собора взамен обветшавшей Рождество-Богородичной церкви. Среди участников конкурса были известные архитекторы: П. Гонзаго, Ч. Камерон, Д. Тромбаро, Ж. Тома де Томон. Вначале Павел I выбрал проект Камерона, но спустя полгода изменил решение. В итоге ни один представленный проект так и не был утверждён.

Через год граф Александр Сергеевич Строганов, вблизи резиденции которого находился храм, предложил императору новый проект, созданный молодым талантливым архитектором (и бывшим крепостным Строгановых) А. Н. Воронихиным. Этот проект получил одобрение, а граф Строганов стал председателем попечительского совета при строительстве собора.

Закладка нового храма произошла 27 августа (8 сентября) 1801 года в присутствии императора Александра I. На строительстве Казанского собора на общественных началах, в качестве помощника Воронихина работал архитектор и гравёр Николай Федорович Алфёров. Строительство было окончено в 1811 году и обошлось казне в 4,7 млн руб. 1 января 1811 года автор проекта Казанского собора, архитектор А. Н. Воронихин, был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени.

15 (27) сентября 1811 года митрополит Амвросий совершил освящение собора. В том же году была разобрана старая церковь.

Собор в XIX—начале XX века

Казанский собор воспринимался современниками как памятник ратных побед русского народа в Отечественной войне 1812 года. В 1812 году сюда доставлены почётные трофеи: военные французские знамена и личный жезл наполеоновского маршала Даву. Здесь же был похоронен фельдмаршал М. И. Кутузов.

До конца 1829 года в соборе продолжалась работа по отделке, которой руководил О. Монферран. Первый ремонт в соборе прошёл в 1844—1845 годах, второй, включавший в себя реставрацию образов и стенной живописи, — в 1862—1865 годах.

27 октября (8 ноября) 1893 года в соборе отпевали П. И. Чайковского.

21 февраля (6 марта) 1913 года в соборе во время празднования 300-летия дома Романовых, произошла давка, по официальной версии унесшая жизни 34 человек.

24 мая (6 июня) 1917 года в соборе, путём «свободного голосования клира и мирян», состоялись выборы правящего архиерея (единственный раз за всю истории епархии). Большинство голосов выборщиков получил епископ Гдовский Вениамин (Казанский).

18 января 1921 года митрополит Вениамин (Казанский) освятил «пещерный» зимний придел священномученика Ермогена, Патриарха Московского.

С 1930-х годов

Гонения на церковь, происходившие при советской власти, коснулись и Казанского собора. Интерьер собора сильно пострадал при изъятии в 1922 году церковных ценностей. Храм перешёл в руки обновленцев и после закрытия в 1928 году Исаакиевского кафедрального собора получил статус кафедрального собора обновленческой Ленинградской епархии. 25 января 1932 года собор был закрыт, а 15 ноября 1932 года в здании открыли Музей истории религии и атеизма. В 1950—1956 годах была проведена реставрация интерьера, а в 1963—1968 годах — фасадов.

Богослужения возобновились 25 мая 1991 года в левом приделе. В следующем году был освящён главный придел. 30 апреля 1994 года на купол был поднят крест. Полное освящение собора состоялось 29 марта 1998 года. Его совершил митрополит Владимир (Котляров). В 2000 году собор получил статус кафедрального. Ранее имел этот статус в марте—ноябре 1923, январе 1925 — январе 1932 года, когда находился у обновленцев.

Архитектура и убранство собора

Император Павел I пожелал, чтобы строящийся по его велению храм был похож на величественный Собор Святого Петра в Риме. Отражением этого пожелания стала возведённая А. Н. Воронихиным перед северным фасадом грандиозная колоннада из 96-и колонн. Если колоннада собора святого Петра в Риме замыкает площадь, то колоннада Казанского собора раскрывается к Невскому проспекту. Такое архитектурное решение позволило А. Н. Воронихину решить проблему, встававшую перед всеми строителями храмов на Невском. Проспект тянется с запада на восток, точно так же организуются и православные храмы — на западе — вход, на востоке — алтарь. Потому многие церковные сооружения вынуждены были стоять боком к главной магистрали города. Колоннада позволила сделать северную, боковую часть собора, парадной. Купольный крест собора, по тем же самым причинам, повёрнут к проспекту ребром и с парадной, северной стороны в полной мере не виден. С юга собор должна была украшать такая же колоннада, однако замысел А. Н. Воронихина не был доведён до конца. Колокольни собор не имеет, звонница расположена в западном крыле колоннады. Закрепив концы колоннады монументальными портиками, Воронихин оформил проезды вдоль канала и улицы, в сторону которой был обращен западный фасад собора.

Фасады собора облицованы серым пудостским камнем. Ранее они были украшены рельефами и статуями, выполненными И. П. Мартосом, И. П. Прокофьевым, Ф. Г. Гордеевым, С. С. Пименовым, В. И. Демут-Малиновским. Удалось осуществить не всё из задуманного. Так, до настоящего времени сохранились два пьедестала по бокам колоннады, до 1824 года на них стояли гипсовые скульптуры ангелов, которые должны были быть заменены бронзовыми.

Северные врата собора были отлиты из бронзы по образцу знаменитых «райских дверей» XV века во флорентийском баптистерии.

Внутри храма расположены 56 колонн коринфского ордера из розового финского гранита с золочёными капителями.

Из барельефов в интерьере уцелели всего два: «Несение креста» Ф. Ф. Щедрина и «Взятие под стражу» Ж. Д. Рашетта, остальные удалили уже в 1814 году.

Образа исполнили академики живописи: В. К. Шебуев, А. Е. Егоров, А. И. Иванов, Ф. П. Брюлло, С. С. Щукин, О. А. Кипренский и другие.

Примечателен был иконостас главного придела. Сооружённый в 1834—1836 годах по проекту архитектора К. А. Тона взамен первоначального, воронихинского, он был облицован трофейным серебром, отнятым у французов. 40 пудов этого серебра прислал донской атаман М. И. Платов. Через 30 лет серебром были облицованы и иконостасы северного и южного приделов. После изъятия церковных ценностей иконостас был утрачен. В настоящее время серебро на иконостасах восстановлено.

• Казанский собор и канал.jpg

  Казанский собор со стороны канала Грибоедова

• Kazansky s.jpg

  Казанский Собор в наши дни

• Казанский собор.jpg

  Любительская съёмка

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Иллюминация Казанского собора

• Kazanskiy sobor1.JPG

  Казанский Собор в наши дни

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Казанский Собор ночью

• Панорама Казанского собора.jpg

  Казанский собор весной. Панорама.

• View to Kazan Cathedral by Ivan Smelov.jpg

  Панорама Казанского собора с крыши на Невском пр.

• Казанский собор Санкт-Петербурга.jpg

  Колоннада Казанского собора

Святыни, реликвии

Главная святыня храма — Чудотворная икона, она была обретена в Казани в 1579 г. Через двадцать пять лет после взятия Казани Иваном Грозным, город пострадал от пожара. Сгорел дотла и дом стрельца Онучина. Его восьмилетняя дочь Матрёна увидела во сне Божью Матерь, сказавшую, что Её чудотворная икона находится в земле под развалинами сгоревшего дома. Девочка сама достала икону, которая сияла новыми красками. Скорее всего, эта икона была закопана в земле ещё при татарах или кем-то из русских пленников, или обратившихся в православие мусульман. У иконы начали совершаться чудеса. На месте, где она была обнаружена, позднее выстроили монастырь.

Другие почитаемые образы в настоящее время не находятся в соборе:

• Икона Спасителя в иконостасе.
• Иконы святителя Николая Чудотворца и Ченстоховской Божией Матери, подаренные М. И. Кутузовым.
• Голгофа с частицей Живоносного Гроба, устроенная по проекту Н. Н. Никонова в 1891 году.
• Икона Воскресения Христова, также с частицей Гроба Господня, присланная в 1906 году Дамианом, патриархом Иерусалимским.

Храм-памятник

Памятник Кутузову		Памятник Барклаю-де-Толли

Казанский собор — храм русской воинской славы. Летом 1812 года, перед выездом в действующую армию, собор посетил назначенный командовать русской армией Михаил Илларионович Кутузов. Он припадал к иконе Казанской Божией матери. Прославленный фельдмаршал нашёл здесь свой последний приют. В 1813 году прах светлейшего князя М. И. Кутузова, умершего в прусском городе Бунцлау во время Заграничного похода русской армии, был захоронен в Казанском соборе. Решетку, ограждающую могилу М. И. Кутузова и мраморную плиту на ней выполнили по рисунку самого А. Н. Воронихина.

В 1813—1814 годах в соборе были выставлены для осмотра 107 трофейных французских знамен и штандартов разгромленных французских полков, 93 ключа от крепостей и городов взятых русской армией.

А в 1837 году, в честь двадцать пятой годовщины разгрома Наполеона, на полуциркульной площади перед Казанским собором были торжественно открыты бронзовые памятники прославленным русским полководцам М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю-де-Толли. Автором проекта стал выдающийся русский архитектор В. П. Стасов, а сами фигуры полководцев были отлиты по моделям выдающегося скульптора Б. И. Орловского. Монументы подчёркивали мемориальное значение Казанского собора как своеобразного памятника немеркнущим подвигам, совершенным русскими воинами во имя Отечества.

В конце XIX века рядом с царским местом, сделанным из финского гранита, под стеклом висело послание Святейшего Синода об убийстве Александра II, а на соседней колонне — манифест 1815 года о Священном союзе.

Традиции

Приход Казанского собора участвовал в нескольких общегородских крестных ходах:

• 30 августа (12 сентября) (начиная с 1743 года), день памяти святого благоверного князя Александра Невского; из Казанского собора (с 1858 года — от кафедрального Исаакиевского собора) к Александро-Невской лавре.
• 4 (16) апреля, в память о том, что Александр II после покушения Д. В. Каракозова прибыл помолиться в собор перед иконой Казанской Божией Матери; от собора к часовне у Летнего сада.
• 4 (16) июля, в память избавления города от холеры в 1849 году; от собора к Успенскому храму на Сенной площади.

В соборе проходило много празднеств, отмечаемым всем городом:

• Престольный праздник 8 (21) июля с молебном перед чудотворным образом на площади, на особом помосте.
• 11 (24) мая, в день святых Кирилла и Мефодия, на молебне присутствовало множество учащихся церковно-приходских школ.
• 14 (27) января, день святителя Саввы Сербского, отмечали столичные сербы.
• 25 декабря (7 января), день памяти победы в Отечественной войне 1812 года, служился особый благодарственный молебен.

Несмотря на культовый характер здания, площадь перед ним всегда привлекала интерес революционно настроенных масс.

6 (19) декабря 1876 года здесь произошла первая демонстрация народнической группы «Земля и воля». Здесь впервые выступил Плеханов. После октябрьской революции его временный памятник находился между изваяниями Кутузова и Барклая-де-Толли.

Здесь достигали пика студенческие демонстрации, начинавшиеся у Аничкова моста.

В Кровавое воскресенье 1905 года толпа мгновенно соорудила баррикады из скамеек в только что оформившемся сквере у собора.

Настоятели

Настоятели собора за всю историю
Даты	Настоятель
Церковь Рождества Пресвятой Богородицы
1763—1798	(?) протоиерей Иаков Навродский (1731—1798)
…—1803—1809	(?) протоиерей Феодор Васильевич Семивский (1731—1809)
Казанский собор
1814—1831	(?) протоиерей Иван Иванович Бедринский (1769—1831)
1831—1846	протоиерей Пётр Николаевич Мысловский (1776 или 1777—1846)
1846—1848	протоиерей Тимофей Ферапонтович Никольский (1788—1848)
1848—1860	протоиерей Андрей Иванович Райковский (1802—1860)
1860—14 (26) июня 1881	протоиерей Григорий Сергеевич Дебольский (1808—1881)
1881—28 декабря 1883 (9 января 1884)	протоиерей Александр Петрович Булгаков (1823—1883)
1884—23 марта (4 апреля) 1898	протоиерей Александр Алексеевич Лебедев (1833—1898)
1898—26 ноября (9 декабря) 1904	протоиерей Евграф Иванович Мегорский (1838—1904)
1904—26 января (8 февраля) 1909	протоиерей Димитрий Тимофеевич Мегорский (1841—1909)
1909—1913	протоиерей Николай Адрианович Сосняков (1845—1913)
1913—6 (19) октября 1913	протоиерей Николай Николаевич Головин
10 (23) октября 1913— арестован 9 августа 1918	протоиерей Философ Николаевич Орнатский (1860—1918)
1919—1920	протоиерей Василий Маренин
декабрь 1920— арестован 30 мая 1922	протоиерей Николай Кириллович Чуков (1870—1955)
июнь 1922—12 марта 1923	протоиерей Василий Аникитич Прозоров
12 марта—17 сентября 1923	«протоиерей» Лев Михайлович Теодорович (1867—после 1930)
сентябрь—25 ноября 1923	«архиепископ» Артемий (Ильинский)
25 ноября 1923—17 января 1925	«протопресвитер» Владимир Дмитриевич Красницкий
20 января 1925—июнь 1927	«митрополит» Вениамин (Муратовский) (1855—1930)
июнь 1927—январь 1932	«митрополит» Серафим (Руженцов) (1876—1935)
	период закрытия
1991-1996	Игумен Сергий(Кузьмин)
1996—настоящее время	протоиерей Павел Григорьевич Красноцветов (род. в 1932)

Мнения

В эпоху Николая I, когда в русской архитектуре наметился разворот от копирования западных образцов к эклектической переработке допетровской традиции (творчество К. Тона), Казанский собор стал восприниматься как начало той линии, которая приведёт к «католическо-масонскому» проекту храма Христа Спасителя, разработанному А. Витбергом и забракованному императором. Характерно высказывание Ф. Вигеля: «Воронихин, природой назначенный к сапожному ремеслу, учением попал в зодчие; и он по рекомендации своего господина построил Казанский собор, этот копиист в архитектуре, который ничего не мог сделать, как самым скверным почерком переписать нам Микеланджело» (намёк на заимствование плана главного храма католицизма). В начале XX века с возвратом интереса к классицизму произошла «реабилитация» проекта Воронихина. В стихотворении сборника «Камень» (1913) Осип Мандельштам сравнивал Казанский собор с «лёгким крестовиком-пауком»: «А зодчий не был итальянец, Но русский в Риме, — ну так что ж! Ты каждый раз, как иностранец, Сквозь рощу портиков идёшь».

Памятные монеты

1 сентября 2011 г. Банк России выпустил в обращение памятную монету номиналом 25 рублей с изображением Казанского собора в Санкт-Петербурге в серии «Памятники архитектуры России». Монета изготовлена из серебра 925-й пробы тиражом 1500 экземпляров и весом 155,5 грамма.

См. также

• Список самых высоких православных храмов и колоколен

Литература

• Казанский собор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Гусаров А.Ю. Памятники воинской славы Петербурга. — СПб, 2010. — ISBN 978-5-93437-363-5.

Ссылки

• [kazansky-spb.ru/ Официальный сайт Казанского собора]
• [spb4you.ru/dostoprimechatelnosti/zdaniya/94-kazanskiy-sobor.html История Казанского собора]
• [walkspb.ru/zd/kazanskiy_sobor.html Казанский собор в Петербурге: история, фотографии]
• [www.rusk.ru/st.php?idar=4259 Настоятель Казанского собора Санкт-Петербурга о. Павел Красноцветов рассказывает о его истории]
• [flatagent.spb.ru/places/cathedral Казанский собор (материал из книги В.Нестерова «Знаешь ли ты свой город?»)]
• [maps.yandex.ru/?text=%D0%9A%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D1%80&where=&z=17&results=20&ll=30.326435%2C59.934216&spn=0.007339%2C0.000964&l=map%2Cstv&ol=stv&oll=30.324793%2C59.934202&oid=&ost=dir%3A-154.4247161017618%2C-2.345441266617405~spn%3A90%2C49.86859020515315 Панорама Казанского собора] на сервисе Яндекс.Панорамы
• [www.360gu.ru/?p=161 Сферическая панорама Казанского собора]
• [v360.ru/3d-panos/our-relax/zodchestvo/kazanskij-kafedralnyj-sobor-hdr.html Сферическая панорама Казанского собора в ночное время]

Отрывок, характеризующий Казанский собор (Санкт-Петербург)

– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.