Казанск (Гомельская область)
Деревня
|
Казанск (белор. Казанск) (до 1864 года Куродичи) — деревня в Козловичском сельсовете Калинковичского района Гомельской области Беларуси.
Содержание
География
Расположение
В 36 км на север от Калинкович, 12 км от железнодорожной станции Холодники (на линии Жлобин — Калинковичи), 158 км от Гомеля.
Гидрография
На западе мелиоративные каналы и река Ипа (приток реки Припять).
Транспортная сеть
Транспортные связи по просёлочной, затем автомобильной дороге Калинковичи — Бобруйск. Планировка состоит из дугообразной длинной улицы (ул. Ленина), к центру которой с запада присоединяется короткая прямолинейная улица (в народе — Макаров посёлок). Застройка двусторонняя, деревянная, кирпичная, а также из газобетонных блоков, усадебного типа.
История
По письменным источникам известна с 1617 года как подуховное имение, принадлежащее Мозырской плебании, Минской Римско-Католической духовной консистории. Расположена в Мозырском повете Минского воеводства Великого княжества Литовского. С 1797 года - в составе Речицкого уезда. Под 1778 год обозначена как селение в Озаричском церковном приходе.
Фундушевое имение Куродичи существовало уже к 1617 году. В архивах НИАБ встретилась запись: “1617 года, июля 20-го состоявшаяся грамота Короля Сигизмунда III с фундушем на Мозырскую церковь а также ограничения имения Куродичи ”. Таким образом с 1617 года по 1843 год (226 лет), подуховное имение Куродичи принадлежало Мозырской плебании, Минской Римско-Католической духовной консистории[1].
После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. В 1795 году в имении был господский двор.
Ревизские Сказки от 1795 года: “1795 года, месяца ноября 14-го дня, Минской губернии части, на уезды разделённый села Ку’родичь (Kurodycz), принадлежащего по праву фундушевому до Плебании Мозырской Римско-Католического исповедания, состоящей в пределах Империи, и находящегося в Действительном Управлении у Ксендза Антония Грондзкого, Каноника Смоленского Плебана Мозырского. Тот же самый Плебан владелец”[2].
В 1843 - 1844 годах, имение передано в ведение Казны.
К 1864 году, все соседние с Куродичами деревни были православными. Некоторые не покидали православия, часть деревень присоединились из униатства к православию до 1839 года. В самих же Куродичах, не менее половины жителей села оставались католиками, что доставляло им определенные проблемы при вступлении в брак с жителями соседних деревень. 17 октября 1864 года 17семейств деревни Куродичи добровольно решили перейти из римско-католической веры в Православную. 25 октября 1864 г. в присутствии 5 официальных лиц обряд был совершен. После перехода жителей деревни в православие, селение Куродичи было переименовано в Казанское, а жители деревни прикреплены к приходу Домановичской Михайловской церкви.
В 1885 году в Речицком уезде Минской губернии. Согласно переписи 1897 года деревни Казанск-Замостье (действовала церковь) и Казанск-Бовдиры (действовали церковь, хлебозапасный магазин, конная мельница).
В 1930 году организованы колхозы «Сеятель», «Красный Казанск» и «Победа», работали ветряная мельница, кузница, 7-летняя школа (в 1935 году — 181 ученик). С 1939 года до 16 июля 1954 года центр Мартиновичского сельсовета Домановичского района Полесской, с 8 января 1934 года Гомельской областей. Во время Великой Отечественной войны в боях около деревни погибли 136 советских солдат (похоронены в братской могиле на кладбище). 102 жителя погибли на фронте. В 1971 году центр колхоза «Сеятель». Расположены 9-летняя школа, клуб, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, отделение связи, магазин.
Передача подуховного имения в Казну в 1843 - 1844 годах
С ноября 1843 года по март 1844 года проходила передача подуховного имения Куродичи в ведение государственных имуществ. В ходе передачи выяснилось, “что крестьяне имения показывают спор с помещиком Горватом в ширину на 1 версту, в длину на 3 версты, о каковом заявлении они наслышаны от предков своих.... По данному спору, Минская палата Государственных имуществ, собирая сведения о сём споре, нашла, что в Речицком уездном суде имеется в производстве дело о грабежах довершённых крестьянам Куродицким, экономиею Корженовского помещика Горвата.... Затем, по разрешению вышеупомянутого донесения были отправлены предписания Речицкому уездному суду, немедленно доставить ближайшие сведения об обстоятельствах упомянутого дела, равно же прислать в сию палату представленные Куродицкою плебаниею по этому делу документы .... и напоследок донести копии дел о размежевании Куродицкого имения, переданные из Речицкого межевого суда, ежели имеются и в каком положении. Сверх сего, палата Государственных имуществ сообщила в Минскую Римско-Католическую Духовную Консисторию с требованием уведомления, были ли где-либо заводимы со стороны Куродицкого имения межевые споры, особенно с помещиком Горватом, и что было предпринимаемо Духовным начальством на ограждение фундушевой собственности от завладения сего помещика, причем требовала в присылку документов, если таковые имеются.
.... Минская Римско-Католическая Духовная Консистория уведомила, что в делах ея не видно, дабы со стороны имения Куродичь, принадлежавшего Мозырской Римско-Католической плебании заводимы были с помещиком Горватом межевые споры, и документов о том в Консистории не имеется....
Было принято решение, показания крестьян имения Куродичь .... приобщить к имеющимся в деле об обмежевании имения Куродичь.... Мозырскому Окружному управлению Государственных имуществ предписать распорядится , чтобы настоящие границы имения Куродичь сохранились целостны в том положении, в каком найдены при приёме оного из управления Мозырской Римско-Католической плебании в ведение Министерства Государственных Имуществ.”
В 1842 году было образовано Калинковичское сельское общество, к которому была присоединена и деревня Куродичи, после её передачи в Казну.
Описание жителями границ имения Куродичи от 15 ноября 1843 года
В деле приводится справка от 15 ноября 1843 года за №303, которая содержит описание жителями границ имения Куродичи: “При описании Комиссиею границ имения Куродичь крестьяне оного показали, что действительная граница фундушевого имения Куродичь начинается от урочища Поплавецъ, с оного на урочище Пнiовье, в урочище Вижаръ, с оного в Колодезикъ, с Колодезика в урочище Вязинъ, от толь в Лужу, с оной в Островъ, а с Острова в речку Теребню, а с оной в Довгий Мысъ, и далее полем в Ананый рогъ, с коего болотом в речку Ипту, каковые границы состоят в целости и никаких споров не имеется, впрочем они крестьяне от предков своих слышали, что граница имения Куродичь наверно имеет начало от реки Ипты в речку Бобовицу, с оной в Губеровский брод, от толь в Глубокий мох, с оного долиною подлипьем в урочище Едвы, от сель в горки, с горки в урочище Камень, с оного <лихом в бялого миртуне лугу>, а от толь в урочище Рубище великим бором в кресты или стоки Крестовые, с оных в Цацкову Лужу и далее в речку Теребню, которою в урочище Дубовець, с оного в Отревъ Курень на урочище Высокий Частил вывел от коль болотом в бобровое Клнечице, а с оного в речку Ипту, которую далее граница продолжается в речку Бобовицу, откуда началась граница. И что по таковому ограничению ныне состоит во владении помещика Горвата Куродицкой земли в ширину на 1 версту, а в длину до 3-х верст. Однако ж о таком завладении, они крестьяне неизвестны, токмо как выше пояснено, наслышены от предков своих, о чем независимо в деле комиссии честь имеем довести до сведения Окружного управления”.
Коренные фамилии Куродичь - Тозик, Лавда и Тупик
По Ревизским Сказкам 1795 года, в селе Куродичи 29 дворов. Всего 176 жителей, мужчин - 84, женщин - 92. Среди жителей села фамилии распределены следующим образом:
- Тозик - 7 дворов;
- Лавда - 6 дворов;
- Тупик - 5 дворов;
- Бовдырь - 2 двора;
- Гердун (позже преобразовалась в фамилию Горбун) - 2 двора.
Жители оставшихся 5 дворов носят фамилии: Шляга, Гвоздь, Чёрный, Лопушко, Годлевский.
По Ревизским Сказкам 1850 года, в селе Куродичи 36 дворов. Всего 243 жителя, мужчин - 129, женщин - 114. Среди жителей села фамилии распределены следующим образом:
- Тозик - 13 дворов;
- Лавда - 5 дворов;
- Тупик - 5 дворов;
- Лопушко - 4 двора;
- Годлевский - 2 двора;
- Бовдырь - 2 двора.
Жители оставшихся 5 дворов носят фамилии: Горбун, Шляга, Гвоздь, Камык (позже преобразована в Калмык), Чёрный.
Как видно из приведенной статистики, коренными фамилиями деревни являются Тозик, Лавда и Тупик. Видимо представители именно этих фамилий основали деревню, которая известна уже с 1617 года.
Население
Численность
- 2004 год — 137 хозяйств, 306 жителей.
Динамика
По данным Ревизских Сказок, получилось собрать статистику по деревне Куродичи за 1795, 1816, 1834, 1850 и 1858 годы:
Год переписи | Дворов | Мужчин | Женщин | Всего |
---|---|---|---|---|
1795 | 29 | 84 | 92 | 176 |
1816 | 38 | 82 | 92 | 174 |
1834 | 32 | 84 | 115 | 199 |
1850 | 36 | 129 | 114 | 243 |
1858 | 36 | 114 | 115 | 229 |
- 1778 год — 25 домов.
- 1795 год — 29 дворов.
- 1834 год — 32 двора.
- 1850 год — 243 жителя.
- 1885 год — 53 двора, 332 жителя.
- 1897 год — Казанск-Замостье — 43 двора, 253 жителя и Казанск-Бовдиры — 48 дворов, 278 жителей (согласно переписи).
- 1908 год — 114 дворов, 735 жителей.
- 1959 год — 599 жителей (согласно переписи).
- 1971 год — 184 двора, 560 жителей.
- 2004 год — 137 хозяйств, 306 жителей.
Известные уроженцы
- Т. П. Лукашенко — Герой Социалистического Труда.
- Дмитрий Григорьевич Тупик - Рядовой Сибирского гренадерского полка, геройски погибший во время Бородинского сражения ([museum.gomel-region.by/ru/list/kalinkovichi/kalinkovichi_region_museum Калинковичский Государственный Краеведческий Музей]).
- Тозик, Анатолий Афанасьевич — посол Беларуси в Китае (2006–10), заместитель премьер-министра Республики Беларусь (с 2010).
См. также
Напишите отзыв о статье "Казанск (Гомельская область)"
Примечания
Литература
- Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0
Ссылки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Казанск (Гомельская область)
– Нисколько, – сказал князь Андрей.– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.