Казарский (минный крейсер)
«Каза́рский» — первый из шести минных крейсеров одноимённого типа. Назван в честь героя русско-турецкой войны 1828—1829 годов Александра Ивановича Казарского, капитана брига «Меркурий».
Описание корабля
Судно имело низкие борта, что способствовало относительной скрытности и узкие обводы, что благоприятно отражалось на скорости. Однако, из этих достоинств вытекал и недостаток — невозможность ведения ведения огня на волнении. Кроме того, имела место плохая управляемость и сильная вибрация судна даже на среднем ходу.
Это был первый корабль русского флота, палубный торпедный аппарат которого мог разворачиваться на 360 градусов.
История корабля
Заложен на судоверфи «Шихау» в Эльбинге по заказу Морского ведомства России для Черноморского флота. Контракт подписан 8 октября 1888 года. Зачислен в списки 19 августа 1889 года (вероятно при спуске). Спущен на воду в 1889 году, вступил в строй в мае 1890 года.
В 1906 году проходил капитальный ремонт и модернизацию. 27 сентября 1907 года официально причислен к классу посыльных судов[1]. Принимал участие в Первой мировой войне, нёс дозорную и конвойную службу.
В 1925 году исключён из списков РККФ и в 1927 году разобран.
Командиры
- 19.08.1889-04.11.1890 — капитан 2-го ранга Берг, Владимир Романович
- xx.xx.1890-xx.xx.1890 — капитан 2-го ранга Молас, Пётр Павлович
- 01.01.1892-15.05.1895 — капитан 2-го ранга Баль, Владимир Яковлевич
- хх.хх.1895-хх.хх.1896 — Ушаков Н. А.
- хх.хх.1896-хх.хх.1897 — Овод, Фёдор Семёнович
- 06.12.1897-06.12.1899 — капитан 2-го ранга Фотаки К. Ф.
- хх.хх.1899-хх.хх.1901 — Сапсай, Исаак Абрамович
- хх.хх.1901-хх.хх.1901 — Шарыгин С. А.
- хх.хх.1901-хх.хх.1902 — капитан 2-го ранга Новицкий, Павел Иванович
- хх.хх.1902-хх.хх.1904 — капитан 2-го ранга Тягин, Алексей Алексеевич
- 01.01.1904-14.11.1905 — капитан 2-го ранга Ревелиоти, Владимир Ксенофонтович
- хх.хх.1909-хх.хх.1911 — Дмитриев, Николай Николаевич
- на 17.07.1914 — капитан 2-го ранга Бубнов, Валентин Владимирович
Напишите отзыв о статье "Казарский (минный крейсер)"
Примечания
- ↑ Бережной С. С. Крейсера и миноносцы: Справочник. — М.: Военное издательство, 2002. — 472 с. — (Корабли и суда российского флота).
Ссылки
- [flot.sevastopol.info/ship/cruiser/kazarskiy.htm Минный крейсер «Казарский»] (рус.). Проверено 24 апреля 2011. [www.webcitation.org/65p17yn5S Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Казарский (минный крейсер)
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
