Святой Казимир

Святой Казимир
Kazimierz
Св. Казимир. Неизвестный художник, около 1520. Литовский художественный музей
Рождение	3 октября 1458(1458-10-03) Краков
Смерть	4 марта 1484(1484-03-04) (25 лет) Гродно
Почитается	в католичестве
Канонизирован	1602
День памяти	4 марта
Покровитель	Литвы, Польши, молодёжи, ремесленников

Казими́р (Кази́меж; 3 октября 1458, Краков — 4 марта 1484, Гродно) — литовский княжич и польский королевич, святой покровитель Польши и Литвы. Покровитель молодёжи. В 1481—1483 годах наместник Казимира IV в Королевстве Польском.

Биография

Представитель династии Ягеллонов. Внук Ягайло, второй сын короля польского и великого князя литовского Казимира IV и Эльжбеты Ракушанки, младшей дочери короля Германии Альбрехта II.

Родился в Кракове 3 октября 1458 года. До девяти лет воспитывался матерью, позже получил образование в гуманистическом духе. Среди его учителей были историк Ян Длугош и поэт Каллимах (в 1472—1474 годах), а также Станислав Шидловецкий. Для воспитания своих сыновей Казимир выбрал замок в Старом Сонче, который был тихим далёким от столичных интриг местом. Казимир, воспитывавшийся как будущий венгерский король, владел латынью и немецким языками.

В 1471 году вместе с войском совершил поход на Венгрию, королём которой был избран противниками короля Матвея Корвина. Не получив обещанной военной помощи, поляки покинули Венгрию. В 1474 году участвовал в люблинских переговорах с венгерской стороной о создании антитурецкой лиги, с 1475 участвовал в заседаниях коронного совета как наследник престола. В 1475—1476 годах находился с отцом в Великом княжестве Литовском. В 1476 году участвовал в переговорах с Орденом в Мальборке. С 1479 года находился в Литве. После того как в 1481 году был раскрыт заговор против его отца, Казимир выехал в Великое княжество, оставив наместником Польши королевича Казимира. Резиденция Казимира находилась в Радоме. В том же году, ссылаясь на обет целомудрия, он отказался от брака с дочерью императора Фридриха III.

В 1483 году Казимир был вызван отцом в Вильну для занятия должности коронного подканцлера. В 1483, уже будучи больным (вероятно, туберкулёзом), приехал в Вильну. В конце года вместе с отцом направился на съезд шляхты в Люблин, но из-за плохого самочувствия был вынужден остановиться в Гродно. Узнав в феврале о тяжёлом состоянии сына, Казимир IV приказал закончить мероприятие и возвратился в Гродно. Королевич Казимир скончался в гродненском замке 4 марта в присутствии отца. Прах был перевезен в Вильну, где захоронен в часовне Божьей Матери Кафедрального собора.

Канонизация

При жизни Казимир обращал на себя внимание современников образованностью, скромностью и набожностью. О чрезвычайной набожности королевича писали все его биографы. Ранняя смерть члена правящего семейства вызвала сочувственный отклик в Польше и Литве, выразившийся в прославляющих королевича высказываниях и эпитафиях.

В канонизации Казимира играли роль политические факторы. У крещённой в 1387 году Литвы не было «своего» святого. Кроме того, святой Ягеллон дал бы дополнительный вес династии и связанным с нею знатным родам. Усиленные старания о канонизации своего брата предпринимал Сигизмунд. В 1517 году папа римский Лев X назначил соответствующую комиссию. Присланный в Литву папский легат ознакомился с распространяющимся культом Казимира, приготовил его жизнеописание и литургические тексты в его честь. Папа римский Лев X издал в 1521 году канонизационную буллу, однако она пропала вместе с другими документами, связанными с канонизацией Казимира. Только королю Сигизмунду III Вазе удалось получить новую буллу лат. Quae ad Sanctorum, изданную 7 ноября 1602 года Климентом VIII на основе копии буллы Льва X, обнаруженной в ватиканском архиве.

По поводу канонизации был вскрыт гроб Казимира и останки его, по свидетельству очевидцев, оказались нетронутыми тленом. Церемония канонизации состоялась в 1604 году в кафедральном соборе Св. Станислава в Вильне. По этому поводу был освящён краеугольный камень первого костёла Святого Казимира при иезуитской коллегии.

В 1636 году мощи святого были торжественно перенесены в капеллу Святого Казимира кафедрального собора. В 1953 году мощи были перенесены в костёл Святых Петра и Павла. 4 марта 1989 года мощи были торжественно перенесены в возвращённый верующим кафедральный собор.

Культ

В 1613 году святой Казимир был провозглашён патроном Великого княжества Литовского и с тех пор считается главным покровителем Литвы, в 1636 году объявлен покровителем Литвы и Польши. Папа Пий XII 11 июня 1948 года провозгласил его небесным покровителем молодёжи. Кроме того, в Литве считается покровителем ремесленников.

Казимир — единственный святой с таким именем. День его памяти приходится на день смерти 4 марта.

Иконографический канон предписывает изображать Казимира в княжеском облачении с княжеской митрой на голове и с лилией в руке. В кафедральном соборе хранится образ святого Казимира с тремя руками. Считается, что образ чудотворный. По преданию, художник, почти закончив его, заметил, что правая рука неестественно отведена в сторону и непропорционально длина. Он закрасил её и написал другую руку, но первая рука проступила сквозь краску, и сколько художник её ни закрашивал, она вновь и вновь появлялась. Тогда художник принялся закрашивать новую руку, но и она не поддавалась.

Казюк

По традиции в день памяти святого Казимира с примыкающими к нему ближайшими выходными днями в Вильнюсе ежегодно проходит ярмарка в его честь, получившая название «Казю́к». Первоначально ярмарка проходила на Кафедральной площади, с 1901 года — на Лукишской площади, позднее фактически в нескольких местах города. Ярмарки сопровождались карнавальными шествиями. Предметом торговли были прежде всего изделия ремесленников — сельскохозяйственные орудия и их детали (косы, топорища, черенки лопат и т. п.), домашняя утварь (посуда, корзины) и характерные виленские пасхальные вербы. Позднее Казюк приобрёл характер ярмарки с торговлей преимущественно изделиями и произведениями декоративно-прикладного искусства народного, псевдонародного и авторского.

Генеалогия

Владислав II Ягайло ок. 1351 zm. 1 июня 1434

Софья Гольшанская ок. 1405 21 сентября 1461

Альбрехт II Габсбург 16 августа 1397 27 октября 1439

Елизавета Люксембургская 5 октября 1409 19 декабря 1442

Казимир IV Ягеллон 30 ноября 1427 7 июля 1492

Эльжбета Ракушанка 1436 30 августа 1505

				Казимир 3 октября 1458 4 марта 1484

Литература

• Lipnicki A. Życie, cuda i śmierć świętego Kazimierza. — Wyd. 2. — Wilno, 1907.  (польск.)
• Prochaska A. Wyprawa św. Kazimierza na Węgry (1471—1474) // Ateneum Wileńskie. — 1-2. — Wilno: Towarzystwo Przyjaciół Nauk, 1923.  (польск.)
• Jodziewicz A. Miejsce zgonu św. Kazimierza // Ateneum Wileńskie. — r. III. — zesz. 9. — Wilno: Towarzystwo Przyjaciół Nauk, 1925.  (польск.)
• Rabikauskas P. Lietuvos globėjas šv. Kazimieras. — Vilnius, 1993.  (лит.)
• Samsonowicz H. Kaplica św. Kazimierza w Wilnie i uroczyste przeniesienie relikwii świętego w 1636 roku // Sztuka ziem wschodnich Rzeczypospolitej XVI—XVIII w. / red. Jerzy Lileyko. — Lublin, 2000.  (польск.)
• Ankstyvieji šv. Kazimiero «Gyvenimai» / Sudare Mintautas Čiurinskas. — Vilnius: Aidai, 2004.  (лит.)
• Kiryk F. Królewicza Kazimierza Jagiellończyka działalność publiczna // Studia Historyczne. — 2005. — Z. 1. — S. 3-14.  (польск.)

Ссылки

• [brewiarz.katolik.pl/czytelnia/swieci/03-04.php3 Święty Kazimierz, królewicz] // Сайт «Internetowa Liturgia Godzin».  (польск.)
• Ковалёв В. [www.ecat.francis.ru/K/Kazimir.html Казимир] // Католическая энциклопедия. В 4 тт. Т. 2. — М., 2005. — ISBN 5-89208-054-4.
• Ярашэвіч А. [media.catholic.by/nv/n19/art1.htm Святы Казімір у гісторыі і мастацтве] // Наша Вера. — № 1(19). — 2002.  (белор.)

Отрывок, характеризующий Святой Казимир

– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.