Казимир V (герцог Померании)
| Казимир V польск. Kazimierz V<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб герцогства Померании</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1413 — 1428 | ||
| Предшественник: | Святобор I | |
| Преемник: | Казимир V | |
| ||
| 1428 — 1434 | ||
| Предшественник: | Оттон II | |
| Преемник: | Иоахим Младший | |
| Рождение: | около 1381 Западная Померания | |
| Смерть: | 5 мая / 10 декабря 1434 Западная Померания | |
| Место погребения: | Щецин | |
| Род: | Грифиты | |
| Отец: | Святобор I | |
| Мать: | Анна Нюрнбергская | |
| Супруга: | 1) Катарина Брауншвейг-Люнебургская
2) Елизавета Брауншвейг-Грубенхаген | |
| Дети: | от первого брака: Иоахим Старший, Анна, Малгожата (Маргарита) и Иоахим Младший | |
Казимир V (ок. 1381 — 5 мая/10 декабря 1434) — герцог Померании-Штеттина из династии Грифичей (1413—1434). До 1428 года правил совместно со старшим братом Оттоном II, а после его смерти — самостоятельно.
Содержание
Биография
Младший сын Святобора I (ок. 1351—1413), герцога Померании-Щецина (1372—1413), и Анны Нюрнбергской (1360—1413).
В 1410 году Казимир был отправлен своим отцом Святобором во главе отряда поморских рыцарей на помощь тевтонским рыцарям-крестоносцам в войне против Польского королевства и Великого княжества Литовского. Казимир участвовал в знаменитой битве при Грюнвальде, где попал в плен к польскому королю Владиславу Ягелло. После победы союзников над крестоносцами польский монарх пригласил пленного герцога Казимира на триумфальный пир. 8 июня 1411 года он был освобожден из польского плена. За него выступил поручителем Богуслав VIII, герцог Старгардский и Слупский. В дальнейшем герцоги Щецина были союзниками Польского королевства.
В 1412 году вместе со своим братом-соправителем Оттоном II принимал участие в военном конфликте с Бранденбургским курфюршеством, в котором братья одержали победу. В 1413 году после смерти своего отца Святобора Оттон и Казимир унаследовали Щецинское герцогство и продолжили войну против Бранденбурга. В 1415 году новый бранденбургский курфюрст Фридрих Гогенцоллерн захватил и присоединил к своим владениям Пограничную Марку (Уккермарк).
В 1420 году при поддержке польских войск герцоги Оттон и Казимир Щецинские вернули себе утраченные земли (Уккермарк), но это было кратковременным успехом. Вскоре братья потерпели поражение от бранденбуржцев и потеряли Пограничную Марку. В 1425 году военные действия из-за Пограничной Марки вновь возобновились. Герцоги Щецинские вновь обратились за помощью к королю Польши Владиславу Ягелло, который прислал им на помощь войско под командованием Яна из Чарнкова. Военный конфликт закончился миром, заключенным в Эберсвальде в 1427 году. Пограничная Марка (Уккермарке) осталась под юрисдикцией Бранденбурга.
В 1428 году после смерти своего старшего брата Оттона II Казимир стал единовластно править в Щецинском герцогстве. В конце своего правления он начал расширять герцогский замок в Щецине (строительство южного крыла). Расширение щецинского замка было вызвано конфликтом герцога с городским советом.
Казимир V скончался между 5 мая и 10 декабря 1434 года (согласно Эдварду Римару). Он был похоронен в часовне Святого Отто в Щецинском замке.
Семья и дети
Казимир V был дважды женат. Его первой женой была Катарина (ум. 1429), дочь Бернарда I, герцога Брауншвейг-Люнебургского, и Маргариты Саксен-Виттенбергской. Дети от первого брака:
- Иоахим Старший (ок. 1420—1422), умер в детстве
- Анна (ок. 1421—1459), жена с 1436 года герцога Иоганна V Мекленбург-Шверинского (1418—1442/1443)
- Малгожата (Маргарита) (ок. 1422—1464/1467), жена графа Альбрехта III (VIII) фон Линдов-Руппин
- Иоахим Младший (ок. 1424—1451), герцог Померании-Штеттина (1434—1451)
Вторично женился на Елизавете (ум. 1452), дочери герцога Эрика I Брауншвейг-Грубенхагенского (ок. 1383—1427) и Елизаветы Брауншвейг-Геттингенской. Второй брак был бездетным.
Источники
- Kozłowski K., Podralski J., Gryfici. Książęta Pomorza Zachodniego, Szczecin 1985, ISBN 83-03-00530-8.
- Rymar E., Rodowód książąt pomorskich, Szczecin 2005, ISBN 83-87879-50-9.
- Szymański J. W., Książęcy ród Gryfitów, Goleniów — Kielce 2006, ISBN 83-7273-224-8.
Напишите отзыв о статье "Казимир V (герцог Померании)"
Ссылки
- Zamek Książąt Pomorskich w Szczecinie (strona oficjalna), [zamek.szczecin.pl/historia.php Historia zamku (pol.)], [dostęp 2012-04-19].
- Madsen U., [www.ruegenwalde.com/greifen/kas-6/kas-6.htm Kasimir VI. Herzog von Pommern-Stettin (niem.)], [dostęp 2012-04-19].
Отрывок, характеризующий Казимир V (герцог Померании)
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
