Десять казней египетских

«Десять казней египетских» — описанные в Пятикнижии бедствия, постигшие египтян за отказ египетского фараона освободить порабощённых сынов Израилевых. Привели к Исходу евреев из Древнего Египта.

Описание

Согласно книге Исход, Моисей именем Бога требует от фараона отпустить его народ, обещая, что в противном случае Бог накажет Египет. Фараон не послушался, и на Египет были обрушены 10 бедствий, причём каждый раз после нового отказа фараона отпустить евреев следовало очередное бедствие:

1. Наказание кровью
2. Казнь жабами
3. Нашествие кровососущих насекомых (мошки, пухоеды, вши, клопы)
4. Наказание пёсьими мухами
5. Мор скота
6. Язвы и нарывы
7. Гром, молнии и огненный град
8. Нашествие саранчи
9. Необычная темнота (тьма египетская)
10. Смерть первенцев

Наказание кровью

И поднял [Аарон] жезл и ударил по воде речной пред глазами фараона и пред глазами рабов его, и вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской. (Исх. 7:20,21)

Вся вода в Ниле, других водоемах и емкостях превратилась в кровь, но оставалась прозрачной для иудеев (и даже та, которая была у иудеев, превращалась в кровь, если египтяне пытались её отобрать). Пить египтяне могли только ту воду, за которую они платили деньги евреям. Тогда, согласно преданию, колдуны фараона купили у евреев воду и стали колдовать над ней, им удалось-таки превратить её из воды в кровь, и фараон решил, что наказание кровью — не наказание Господне, а всего лишь колдовство, и не отпустил евреев.

Казнь жабами

И сказал Господь Моисею: скажи Аарону: простри руку твою с жезлом твоим на реки, на потоки и на озера и выведи жаб на землю Египетскую. Аарон простер руку свою на воды Египетские; и вышли жабы и покрыли землю Египетскую. (Исх. 8:5,6)

Как было обещано фараону: «они выйдут и войдут в дом твой, и в спальню твою, и на постель твою, и в домы рабов твоих и народа твоего, и в печи твои, и в квашни твои» (Исх. 8:3). Жабы наполнили всю землю египетскую.

Египетские колдуны снова принялись колдовать, и им удалось сделать так, что жаб стало ещё больше, однако они сказали фараону, что не знают такого колдовства, которое позволило бы убрать жаб. Тогда фараон сказал Моисею, что поверит, что Египет наказал Бог, и отпустит его народ, если Бог уберет всех жаб. После исчезновения жаб, фараон решил отказаться от своего обещания.

Нашествие мошек

В качестве третьего наказания на Египет обрушилось полчище мошек, которые нападали на египтян, облепляли их, лезли в глаза, нос, уши.

…Аарон простер руку свою с жезлом своим и ударил в персть земную, и явились мошки на людях и на скоте. Вся персть земная сделалась мошками по всей земле Египетской. Старались также и волхвы чарами своими произвести мошек, но не могли. И были мошки на людях и на скоте. И сказали волхвы фараону: это перст Божий. Но сердце фараоново ожесточилось, и он не послушал их, как и говорил Господь. (Исх. 8:17-19)

На этот раз колдуны не смогли помочь фараону и сказали, что не знают такого колдовства, и что, должно быть, это все и впрямь наказание Господне, и следует отпустить евреев. Однако фараон и на этот раз оказался непреклонен.

И тогда Бог обрушил на Египет четвертую казнь:

Наказание пёсьими мухами

И сказал Господь Моисею: завтра встань рано и явись пред лице фараона. Вот, он пойдет к воде, и ты скажи ему: так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение. а если не отпустишь народа Моего, то вот, Я пошлю на тебя и на рабов твоих, и на народ твой, и в домы твои пёсьих мух, и наполнятся домы Египтян пёсьими мухами и самая земля, на которой они живут; и отделю в тот день землю Гесем, на которой пребывает народ Мой, и там не будет пёсьих мух, дабы ты знал, что Я Господь среди земли; Я сделаю разделение между народом Моим и между народом твоим. Завтра будет сие знамение. Так и сделал Господь: налетело множество пёсьих мух в дом фараонов, и в домы рабов его, и на всю землю Египетскую: погибала земля от пёсьих мух. (Исх. 8:20-25)

Тучи этих мух покрыли людей и наполнили дома египтян. «По словам Филона, насекомое, послужившее орудием четвёртой казни, совмещало свойства мух и собак, отличалось лютостью и неотвязчивостью. Издали, как стрела, неслось оно на человека или животное и, стремительно нападая, впивалось жалом в тело и как бы прилипало к нему» (Толковая Библия Лопухина). Скорее всего, под пёсьими мухами подразумеваются оводы, не дававшие покоя египтянам и стадам их животных.

Главный урок этой казни заключался в том, что Бог открыто явил фараону и всем египтянам различие между ними и иудеями. Пёсьи мухи были везде, кроме области Гесем, в которой жили евреи; они были во всех домах, кроме домов израильтян: стихи 22-23 «…отделю в тот день землю Гесем, на которой пребывает народ Мой, и там не будет песьих мух, дабы ты знал, что Я Господь среди земли; Я сделаю разделение между народом Моим и между народом твоим».

Такое разделение между двумя народами и областями их проживания в Египте показало фараону, что Бог Израиля является Господом, наславшим египетские казни, и что именно Он есть Бог над Египтом, превосходя по силе и могуществу всех египетских божеств и идолов. Позвал тогда фараон к себе Моисея и вновь пообещал отпустить иудеев, а после исчезновения диких зверей вновь нарушил своё обещание.

И постигла Египет пятая казнь:

Мор скота

У всех египтян вымер скот, находившийся в поле, напасть не коснулась лишь евреев. И понял тогда фараон, что Бог заботится о евреях, но заупрямился и евреев всё же не отпустил (Исх. 9:3-7).

Язвы и нарывы

После этого Господь повелел Моисею и Аарону взять по пригоршне печной сажи и подбросить её высоко вверх перед фараоном. Так они и сделали, и покрылись тела египтян и животных их страшными язвами и нарывами.

И испугался фараон, что всю оставшуюся жизнь будет мучиться и чесаться из-за язв и нарывов и решил отпустить-таки евреев. Но Бог ожесточил сердце его и дал ему смелость поступать согласно своим убеждениям, ибо хотел, чтобы отпустил фараон евреев не из страха, но из осознания того, что ни один земной царь не может спорить с Богом. И вновь не отпустил иудеев фараон (Исх. 9:8-11).

Тогда Бог поразил Египет в седьмой раз:

Гром, молнии и огненный град

Началась буря, загремел гром, засверкали молнии и на Египет обрушился огненный град.

и Господь произвёл гром и град, и огонь разливался по земле; и послал Господь град на землю Египетскую; и был град и огонь между градом, [град] весьма сильный, какого не было во всей земле Египетской со времени населения её. И побил град по всей земле Египетской всё, что было в поле, от человека до скота, и всю траву полевую побил град, и все деревья в поле поломал. (Исх. 9:23-25)

Увидели египтяне, что в каждой градине горит пламя и ужаснулись, так как поняли, что это гнев Того, Кто может менять природу вещей. Повинился тогда фараон перед Моисеем и Аароном, попросил их помолиться Богу, чтобы град прекратился, обещав, что отпустит евреев. Помолился Моисей Богу, и град прекратился. Но вновь не сдержал своего обещания фараон.

И постигла Египет казнь восьмая:

Нашествие саранчи

Подул сильный ветер, а за ветром налетели на Египет полчища саранчи, сожрав всю зелень вплоть до последней травинки на земле египетской.
И вновь просил фараон Моисея вымолить пощаду у Бога, и вновь обещал отпустить евреев. Воззвал Моисей к Богу, и подул ветер в другую сторону, и унёс он всю саранчу. Но вновь укрепил Бог сердце фараона, и снова тот не отпустил сынов Израилевых.
И началась девятая казнь:

Исх.10, 13-15

Необычная темнота

Моисей простёр руку свою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня; у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их. (Исх. 10:22-23)

Темнота, павшая на Египет была необычной, она была густая и плотная, так что её можно было даже потрогать; а свечи и факелы не могли рассеять темноту. Лишь у евреев было светло, а египтяне же вынуждены были передвигаться наощупь. Однако вскоре темнота стала сгущаться, сковывая движения египтян, и вот уже те не могли даже пошевелиться.

И позвал фараон Моисея, и сказал ему, что отпускает евреев, только скот свой те должны оставить. Однако Моисей сказал фараону, что не оставят евреи свой скот. Тогда фараон велел Моисею уйти и не приходить больше, пообещав, что если тот придёт, то будет казнён. И сказал тогда Моисей, что не придёт он больше, но что постигнет Египет казнь, страшнее всех предыдущих вместе взятых, ибо погибнут в Египте все сыновья-первенцы.

Казнь первенцев

И не миновала Египет обещанная Моисеем кара, и последовала в полночь повсеместная смерть первенцев.

В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своём, до первенца узника, находившегося в темнице, и всё первородное из скота. (Исх. 12:29)

После того, как в Египте за одну ночь умерли все первенцы (за исключением еврейских), фараон сдался и разрешил евреям покинуть Египет, так начался Исход.

Историчность сюжета

Критика

В истории Египта, достаточно подробно документированной многочисленными иероглифическими текстами, не упоминаются ни «казни египетские» в той форме, как они описаны в Библии, ни какие-либо другие события, которые можно было бы с этими казнями ассоциировать. Хотя в истории Древнего Египта было много трагических событий (например, нашествие гиксосов и восстания, приводившие страну в полный хаос), ни одно из этих событий не может быть прямо сопоставлено с описанием «казней египетских».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Более того, неизвестно, при каком фараоне и даже в эпоху какой династии произошел исход евреев из Египта. Если казни египетские имели место, то по всей вероятности это событие было локальным и настолько малозначительным, что не вызвало интереса у египетского общества и не было отражено ни в каких письменных памятниках, кроме Библии.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В описании есть также неувязки: так, если пятая казнь уничтожила весь египетский скот, то неизвестно, первородье от какого скота было уничтожено в ходе десятой (Исх. 11:5), а также какими животными было запряжено шестьсот колесниц, которые входили в состав армии фараона, которая начала преследовать евреев (14:7).

Ответ на критику

Впрочем, отсутствие письменных свидетельств о десяти казнях египетских часто объясняют тем, что, как сказано в папирусе Ипувера, все писцы Египта были убиты, а их записи развеялись по ветру. Некоторые исследователи полагают, что события казней египетских были столь свежи в памяти египтян, что те не считали нужным записывать их историю и предавать огласке унижение египетского народа и выход евреев из-под подчинения фараону.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Следует учесть и то, что Египет постоянно балансировал на грани гражданской войны с гиксосами. Как описано в Библии, после смерти фараона новый фараон заставил евреев строить новую столицу Раамсес в паре километров от столицы Аварис, издревле управляемой гиксосами. Убивший надсмотрщика Моисей, видимо, работал на этой стройке (ибо, вернувшись, он начал Исход евреев именно из Раамсеса). Учитывая, что евреев-мужчин ушло 600 тысяч — втрое больше населения Авариса того времени — можно предполагать, что это и были «азиаты», за которыми погнал войско фараон и которые описаны в папирусе Ипувера (упоминающем также «покрасневшее море», «отравленную воду» и «мор»).

Скот мог быть разведен от еврейского, который не был подвергнут мору, а также мог быть куплен в других странах.

Часть исследователей ссылается на папирус Ипувера, находя в нём множество совпадений с описанными в Библии событиями. На этом основании делается вывод о том, что «казни египетские» происходили, возможно, во время правления фараона Рамсеса II и его сына Мернептаха.

Научные исследования

Ведутся попытки научно обосновать 10 Казней египетских. Группа европейских учёных с директором Департамента здравоохранения Нью-Йорка эпидемиологом Джоном Марром научно обосновали и связали в логичную последовательность «10 Казней египетских», в частности:

• Покраснение воды — это известное явление «красные приливы» — цветение водорослей Physteria, испускающих токсины и поглощающих кислород, что вызывает смерть рыбы и массовое бегство жаб. (По версии амфибиолога д-ра Ричарда Васасюка, использованное в Библии слово может означать любой вид бесхвостых земноводных, по его версии это были жабы рода «bufo»; каждая жаба мечет миллион икринок, которые перестала пожирать умершая рыба, что вызвало взрыв популяции).
• Умирающие жабы и гниющая рыба вызывает прилёт мух — переносчиков инфекции, мушка была точно опознана по признакам как culicoides (разновидность мокрецов). (В древности не было классификации мух, поэтому учёные привлекли к исследованию директора Музея энтомологии Миссисипи Ричарда Брауна, Эндрю Шпильмана, и директора отдела по исследованию болезней животных Министерства сельского хозяйства США [www.usda.gov/news/pubs/newslett/old/vol56no2/breeze.htm Роджера Бриза].)
• Инфекционная мошка вызывает последующие казни — падёж скота и язвы, опознанные как признаки инфекции сап, передающейся мухами на расстояние 1,5 км.
• Гром, молнии и огненный град — намекает на вулканическую теорию. Библия прямо описывает столб дыма и огня вдалеке, до которого Моисей вёл евреев 11 дней, падающие с неба обломки, трясущаяся под ногами гора. (Исх. 9:23-25, Исх. 13:21-22, Исх. 19:18, Исх. 24:15-16, Втор. 1:33)
• 3 дня без Солнца — это песчаная буря, продолжавшаяся не обычные 1-2 дня, а 3 дня. Причиной затяжной бури могло быть уничтожение саранчой посевов и флоры (ветра не сдерживались листвой) или возможное извержение вулкана, вызвавшего климатические аномалии и вулканическую зиму.
• Гибель первенцев объясняется токсинами грибка Stachybotrys atra, расплодившегося в верхнем слое зерновых запасов, попавшего туда из воды или экскрементов саранчи. Заражение могло быть в результате соединения ряда культурных факторов. По египетской традиции первым в семье питались старшие сыновья, получая двойную порцию; так же питается и скот — к кормушке первым пробивается самое сильное старшее животное. Первенцы и отравились первыми, получив двойную порцию из верхних, заражённых запасов зерна. Евреи не пострадали от этой казни, ибо селились вдали от крупных египетских городов и имели независимые пищевые запасы. К тому же они были пастухами, а не земледельцами, и значительную долю их рациона составляло не зерно как у египтян, а мясо и молоко.

Обосновывается вулканическая теория Исхода, что Казни — это явления, сопутствующие взрыву вулканов (в частности, покраснение воды).

Казни в культуре и искусстве

Музыка

• История Исхода легла в основу первой части оратории Георга Генделя «Израиль в Египте» (англ. Israel in Egypt‎; 1739).
• Текст песни «Creeping Death» (1984) группы «Metallica» написан от имени ангела смерти, описывающего десять казней египетских.
• Второй альбом «Exodus» российской progressive djent группы «Shokran» полностью посвящен 10 казням, все 10 треков альбома названы согласно наименованиям казней, а лирика описывает событие каждой казни

Кинематограф

• Жатва — сюжет фильма построен на локальном проявлении 10 казней египетских в маленьком американском городке, всё население которого представляет собой сатанистскую секту.
• Принц Египта — мультфильм-экранизация событий Исхода.
• Мумия (США, 1999 год). Сюжет фильма: золотоискатели в поисках сокровищ фараона потревожили многовековой покой гробницы, и проклятая мумия встаёт из могилы, чтобы воскресить свою возлюбленную, жену фараона (за любовь к которой мумия и была проклята) и приносит с собой 10 бедствий Египта.
• Обмани меня («Теория Лжи») 2 сезон 19 серия, упоминается о 10 египетских казнях Лайтманом, после телефонных звонков маньяка
• Сверхъестественное (телесериал) (Supernatural) 6 сезон 3 серия, казни египетские насылались на нерадивых полицейских маленьким мальчиком, а также на посланника Рафаила Бальтазаром при помощи посоха Моисея.
• Сотворение мира — экранизация Ветхого Завета.
• Хэйвен (Haven) 2 сезон 1 серия, на городок обрушиваются казни египетские.
• Немой фильм 1923 года Десять заповедей (в роли Моисея — Теодор Робертс) и его ремейк 1956 года (в роли Моисея — Чарлтон Хестон). Оба фильм снял режиссёр Сесиль Де Милль.
• Исход: Цари и боги — экранизация библейского сюжета о Моисее, режиссёра Ридли Скотта. Фильм рассказывает историю библейского пророка Моисея, роль которого исполняет Кристиан Бейл.
• Ужасный доктор Файбс (The Abominable Dr. Phibes) — фильм ужасов 1971 года с участием актёра Винсента Прайса. Изуродованный в катастрофе музыкант и теолог Антон Файбс мстит эскулапам за гибель своей жены. Одно за другим Файбс придумывает для них искусные убийства, основанные на ветхозаветных десяти казнях египетских.

См. также

• Исход
• Избиение младенцев

Ссылки

• Казни египетские // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.

Отрывок, характеризующий Десять казней египетских

Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.