Каирбаев, Махмет Каирбаевич

Махмет Каирбаевич Каирбаев
каз. Махмет Қайырбаев
Памятник Махмету Каирбаеву в Павлодаре, Аллея Славы. 2009 год.
Дата рождения	1 января 1925(1925-01-01)
Место рождения	с. Семиярка, Семипалатинский уезд, Семипалатинская губерния, Киргизская АССР, РСФСР, СССР (ныне Бескарагайский район Восточно-Казахстанской области Казахстана)
Дата смерти	12 июля 1996(1996-07-12) (71 год)
Место смерти	г. Павлодар, Павлодарская область, Казахстан
Принадлежность	СССР СССР → Казахстан Казахстан
Род войск	артиллерия
Годы службы	1942—1946
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	полковник артиллерии

Махмет Каирбаевич Каирбаев (1 января 1925 — 12 июля 1996) — Герой Советского Союза, участник Великой Отечественной войны, командир батареи 712-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка 17-й отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады 2-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта, старший лейтенант (в отставке — полковник). После службы в рядах советской армии занимал многочисленные ответственные руководящие посты в Казахской ССР.

Биография

Ранняя биография

Родился 1 января 1925 года в селе Семиярка Семипалатинского уезда Семипалатинской губернии Киргизской АССР в семье служащего. Казах. Член КПСС с 1944 года. Рано остался без отца: в годы репрессий его, заведующего сельским магазином, арестовали как японского шпиона — врага народа по ложному обвинению. Окончил среднюю школу, затем Павлодарское педучилище.

Военная биография

Летом 1941 года Каирбаев подал заявление добровольцем на фронт, но из-за молодого возраста студента воевать не взяли. Работал учителем Семиярской средней школы. Вторую попытку попасть на фронт предпринял через год. После настоятельной, убедительной просьбы его в августе 1942 года зачислили в Подольское артиллерийское училище, эвакуированное в город Бухару, где он окончил ускоренный курс.

В боях Великой Отечественной войны с апреля 1943 года. Служил в истребительно-противотанковом артиллерийском полку Резерва Главного Командования (РГК). «Резервистами» часто «затыкали» слабые места обороны или фланги наступающих частей. В 1943 году Каирбаев участвовал в боях на Смоленщине. Первую свою награду — орден Александра Невского Каирбаев получил в 18 лет.

Летом 1944 года в ходе операции «Багратион» проявил незаурядные способности истребителя вражеских танков. В августе 1944 года советские войска наступали в Литве и в районе города Шяуляй взяли в «котёл» фашистскую группировку. Спасая свои полки и препятствуя свободному выходу советских дивизий к Балтике, немцы предприняли ряд танковых атак, чтобы разорвать кольцо окружения и смять советские орудия, отражающие их танковый натиск.

Подвиг. Присвоение звания Героя СССР

19 августа 1944 года западнее города Шяуляй Каирбаев с 15 артиллеристами был послан на помощь одной из наших батарей, столкнувшейся с немцами и окружённой ими. К батарее резервисты пробивались с боем, уничтожив 70 встретившихся на пути солдат противника. Выполняя приказ, советские воины встретились в сражении с превосходящими силами врага. Весь офицерский состав батареи был выведен из строя. Махмет Каирбаев принял на себя командование батареей и умело организовал круговую оборону и отражение 7 контратак противника. В ожесточённой схватке личный состав, возглавляемый офицером, уничтожил 3 танка и до батальона гитлеровцев. Фашисты не прошли в Шяуляй.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство старшему лейтенанту Махмету Каирбаеву было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 6367). Войну Каирбаев закончил под Кёнигсбергом.

Послевоенная служба

Старшего лейтенанта Махмета Каирбаева направили на учёбу в Артиллерийскую Академию имени Ф. Э. Дзержинского. Но окончить академию ему не дали, так как он начал искать в архивах следы репрессированного отца. Сына «врага народа» тотчас отчислили из академии, отправили служить в один из артиллерийских полков Степного военного округа (прежний Туркестанский). Но и там его долго не задержали: при первой возможности подписали документы о демобилизации.

Гражданские должности. Политические должности

С 1946 года М. Каирбаев в запасе. Работал заведующим районным отделом социального обеспечения на родине. В 1950-х годах работал секретарём Краснокутского райкома партии. Участвовал в освоении целинных земель.

С ноября 1954 по март 1957 года — председатель исполнительного комитета Кагановического районного Совета депутатов трудящихся.

В 1960 году Каирбаев окончил Высшую партшколу при ЦК КП Казахстана. В 1968 году Махмета Каирбаева перевели на работу в город Павлодар. Он был избран вторым секретарём обкома партии, а потом, до 1982 года был Председателем облисполкома народных депутатов. Руководил строительством алюминиевого, ферросплавного и тракторного заводов, электростанций Павлодара, Ермака (ныне Аксу), разрезов и ГРЭС Экибастуза. Был депутатом Верховного Совета Казахской ССР.

Награждён орденами Ленина, Октябрьской Революции, Александра Невского (02.03.1945), двумя орденами Отечественной войны 1-й степени (12.07.1944; 06.04.1985), орденом Отечественной войны 2-й степени (06.12.1943), четырьмя орденами Трудового Красного Знамени, медалями (среди них — Медаль «За отвагу» (29.10.1943)).

Уход из жизни. Память

Умер 12 июля 1996 года. Похоронен в Павлодаре, на Мусульманском кладбище.

9 марта 1994 года постановлением главы Павлодарской городской администрации № 128 улица Тургенева в городе Павлодаре была переименована в улицу им. М. Каирбаева. В день его 80-летия на улице его имени была открыта мемориальная доска. Мундир полковника и пушка, из которой Махмет Каирбаев уничтожал силы противника, являются экспозициями областного музея. Регулярно проходят вечера памяти героя. Воинская часть № 28738 города Семея носит имя Героя Советского Союза Махмета Каирбаева.

В феврале 1997 и феврале 1998 годов в Павлодаре, на ипподроме, находившемся в районе аэропорта, проводились зимние трековые автогонки памяти М. Каирбаева с участием ведущих автогонщиков Казахстана и Западной Сибири (Россия).

Литература

• Герои Советского Союза — казахстанцы. Книга 1. — Алма-Ата, 1968.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Хлебников Н. М. Под грохот сотен батарей. — М.: Воениздат, 1974.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5530 Каирбаев, Махмет Каирбаевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 25 августа 2016.

• Статья [nomad.su/?a=15-201005110021 Командование беру на себя!] на сайте nomad.su.  (рус.).
• Статья [www.nomad.su/?a=15-200904230318 Каирбаев. Эскизы характера] на сайте nomad.su.  (рус.).

Отрывок, характеризующий Каирбаев, Махмет Каирбаевич

Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.