Кайгородово (Челябинская область)

Село Кайгородово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Челябинская областьЧелябинская область Муниципальный район Сосновский Сельское поселение Алишевское Координаты 55°07′42″ с. ш. 61°03′53″ в. д.55.12833° с. ш. 61.06472° в. д. / 55.12833; 61.06472    Первое упоминание 1763 Население ↘287 человек (2010) Часовой пояс UTC+5 Телефонный код +7 35144 Почтовый индекс 456 525 Автомобильный код 74, 174 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=75252805004 75 252 805 004] Показать/скрыть карты

Кайгоро́дово — село в Сосновском районе Челябинской области, входит в состав Алишевского муниципального образования. Находится на правом берегу реки Миасс в 20 км западнее Челябинска. Названо по фамилии первопоселенца.

Старинное поселение, известно до 1763 года. В XIX веке — казачий посёлок. В начале XIX века Кайгородово насчитывало 18 дворов со 112 жителями; в 1866-м — 82 двора, 549 жителей; в 1900-м — 538 жителей; действовали школа, водяная мельница; в 1916-м — 820 жителей, посёлок Челябинского станичного юрта; в 1926-м — 173 двора, 783 жителей. В послевоенный период — место расположения отделения совхоза «Трубный», а затем Челябинского опытно-производственного хозяйства. К концу XX века население Кайгородово уменьшилось: до 417 жителей в 1970 году и до 265 — в 1983. В начале XXI века население растёт: в 1997 году в селе проживало 300 человек, в настоящее время население составляет 345 человек

В Кайгородово нет отделения связи и почтовые отправления до села доходят с задержкой, достигающей месяца.

Транспорт

Через село проходит автомобильная дорога «Обход города Челябинска». Ближайшая железнодорожная станция — Полетаево — расположена в 10 км южнее Кайгородово.

В июне 2014 года интернет облетел снимок, где солист группы Placebo Брайан Молко фотографирует окрестности Кайгородово.

Отрывок, характеризующий Кайгородово (Челябинская область)

Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.