Кайе-Кисилевский, Владимир Юлианович

Владимир Юлианович Кайе-Кисилевский
англ. Vladimir Julian Kaye (Kysilewsky) укр. Володимир Юліанович Кайє-Кисілевський
Дата рождения:	4 августа 1896(1896-08-04)
Место рождения:	Коломыя, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия
Дата смерти:	30 августа 1976(1976-08-30) (80 лет)
Место смерти:	Оттава
Страна:	Австро-Венгрия, Канада
Научная сфера:	славяноведение
Место работы:	Оттавский университет
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Венский технологический университет
Награды и премии:

Владимир Юлианович Кайе-Кисилевский (англ. Vladimir Julian Kaye (Kysilewsky) укр. Володимир Юліанович Кайє-Кисілевський, 4 августа 1896, Коломыя — 30 августа 1976, Оттава) — канадский государственный служащий, писатель, профессор Оттавского университета. Член Королевского института международных дел (Лондон), Института цивилизаций (Брюссель), Научного общества имени Тараса Шевченко, Украинской свободной академии наук.

Биография

В 1914 году окончил Станиславскую (по другим данным — Черновицкую) гимназию.

В конце 1914 года вступил в ряды Украинских сечевых стрельцов, воевал в годы Первой мировой войны, а с 1918 по 1920 годы служил в украинской армии.

Учился в Вене в технологическом университете, где заинтересовался семейной историей, а затем и историей Украины. Получил звание доктора философии за работу «Украинская шляхта в ХVII веке». После этого переехал в Париж, где изучал французский язык.

В 1925 году эмигрировал в Канаду. С 1928 по 1930 годы был редактором украинского еженедельника «Западные новости» (Эдмонтон), с 1930 по 1931 годы работал помощником редактора еженедельника «Украина» в Чикаго.

С 1931 по 1940 год возглавлял Украинское пресс-бюро в Лондоне. Одновременно, с 1933 по 1936 годы, учился в Лондонском университете и защитил докторскую диссертацию на тему «Украинское национальное возрождения в Австрии, 1772—1848».

На государственной службе

После начала Второй мировой войны стал сотрудником министерства информации, занимался подготовкой программ радиовещания на Канаду. В 1940 году вернулся в Оттаву и поступил на канадскую государственную службу. Работал в Национальном военном ведомстве, департаменте секретаря штата, в отделе гражданства и эмиграции. В 1962 году вышел в отставку и полностью посвятил себя научной работе.

Научная деятельность

С 1948 года преподавал историю и славяноведение в Оттавском университете. С 1950 года — профессор, с 1960 г. возглавлял кафедру славяноведения.

Является автором более 1000 публикаций, как научных, так и публицистических. Научные труды издавались в Великобритании, Франции, США и Канаде.

Основные работы:

• «Canadians of Recent Europеаn Origin» (1945);
• «Ukraine, Russia and other Slavic Countries in English Literature: A Selected Bibliography of books, pamphlets, articles etc., published between 1912—1936» (1961);
• «Early Ukrainian Settlements in Canada, 1895—1900» (1964);
• «Dictionary of Ukrainian Canadian Biography: Pioneer Settlers of Manitoba, 1891—1900» (1975)

Награды

• Орден Канады (англ. Member of the Order of Canada, 1974) — «за новаторскую работу в области мультикультурности»
• Медаль Т. Шевченко (1963)
• Крест Украинской армии

Источники

• [collectionscanada.gc.ca/pam_archives/index.php?fuseaction=genitem.displayItem&lang=eng&rec_nbr=161161&rec_nbr_list=161161,106958,181189 Kaye, Vladimir J., 1896—1976] // Library and Archives Canada.
• Герасимова Г. П. [www.history.org.ua/?l=EHU&verbvar=KayeKysilevsky_V&abcvar=14&bbcvar=1 Кайє-Кисілевський (Кауе, Кей) Володимир Юліанович] // Енциклопедія історії України / Редкол.: В. А. Смолій (голова) та ін. НАН України. Інститут історії України. — Киев: Наукова думка, 2007. — Т. 4: Ка — Ком. — ISBN 978-966-00-0692-8.

Отрывок, характеризующий Кайе-Кисилевский, Владимир Юлианович

– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.