Кайрюкштис, Витаутас

Кайрюкштис, Витаутас
Vytautas Kairiūkštis
Могила Витаутаса Кайрюкштиса
Место рождения:	Сейны Подляское воеводство

Ви́таутас Кайрю́кштис (лит. Vytautas Kairiūkštis, 14 ноября 1890, Сейны, ныне Польша — 13 июня 1961, Вильнюс) — литовский живописец и искусствовед.

Ранние годы

Родился в семье учителя Юозаса Кайрюкштиса. Брат Стасис Кайрюштис был учителем в Вильне, с 1924 года в Каунасе.

Витаутас Кайрюкштис в 1910—1912 годах учился в Вильне в Рисовальной школе И. П. Трутнева. В 1912—1913 годах занимался в студии К. Ф. Юона в Москве. Учился на юридическом факультете Московского университета (1913—1916). В 1917—1918 годах учился у Касаткина в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. В 1918—1919 годах инструктор изоискусства в отделе народного образования в Воронеже. Мобилизованный в Красную армию (1919), служил в отделе культуры штаба 5-й армии в Иркутске. В 1920—1921 годах занимался на Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) у П. В. Кузнецова.

Вильна

В 1921 года обосновался в Вильне. Преподавал изобразительное искусство в средних учебных заведениях. Организовывал выставки авангардного искусства, участвовал в деятельности польских авангардистских группировок. В 1925—1929 год во Франции, Германии, Дании, Италии, знакомясь с современными направлениями искусства. В 1923—1930 годах руководил студией живописи в Вильне. Среди тех, кто занимался в студии Кайрюкштиса, был Владас Дрема. В 1931 году Кайрюкштис экстерном окончил Университет Стефана Батория.

Каунас

С 1937 преподавал в Каунасе. В 1940—1944 работал в Музее М. К. Чюрлёниса в Каунасе. Позднее преподавал в Каунасском Институте декоративно-прикладного искусства (1944—1951). Выйдя на пенсию, переехал в Вильнюс (1952).

Похоронен на Бернардинском кладбище в Вильнюсе.

Творчество

Писал фигурные композиции, портреты, пейзажи, натюрморты (главным образом масло и пастель). Для раннего творчества характерны черты кубизма и конструктивизма, в пейзажах явственно влияние импрессионизма, написал несколько супрематических и абстракционистских композиций. Занимался также прикладной графикой. Выставки проходили в Вильне (1931, 1944, 1945), Каунасе (1932, 1935, 1936, 1938, 1939, 1940, 1944, 1945), Риге и Таллине (1937). В 1970 в Вильнюсе прошла его персональная выставка.

Написал монографию о литовском аквалеристе Каетонасе Склерюсе (1938), несколько работ о Чюрлёнисе и ряд статей по теории искусства.

Известные произведения

• Концерт в кафе (1921)
• Пляжы (1928)
• Портрет Йонаса Басанавичюса (1922)
• Кубистический автопортрет (1923)
• Вечер в Иркутске (1920)
• Ветряная мельница в Поневеже (1936)

Литература

• Vytautas Kairiūkštis. Tapyba. Piešiniai. Jubiliejinė kūrybos paroda 100-osioms gimimo metinėms: Katalogas, įžanginis straipsnis V. Liutkaus, Vilnius, 1990, 302 p.

Отрывок, характеризующий Кайрюкштис, Витаутас

– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.