Кайтэн

Кайтэн (тж. кайтен, яп. 回天, букв. «изменяющие судьбу») — название нескольких типов торпед, управляемых пилотами-смертниками (тэйсинтай). Применялись японским Императорским флотом для поражения противника в конце Второй мировой войны.

Первые проекты торпед-кайтэн предусматривали механизм катапультирования пилота. Однако из-за того, что катапультирование в непосредственной близости от поражаемой цели во время взрыва практически не оставляло пилоту шансов выжить, и из-за того, что не было ни одного известного случая, когда пилот кайтэн пытался воспользоваться средством спасения, поздние модификации торпеды уже не имели механизмов катапультирования. Пилот просто помещался в рубку, люк в неё задраивался. Поиск цели пилотом осуществлялся с помощью перископа на небольшой глубине. После выхода на цель и прицеливания пилот переключал торпеду в режим атаки: перископ убирался, глубина увеличивалась и включался полный ход. Покинуть торпеду в случае промаха пилот не мог и погибал от недостатка кислорода, впоследствии в конструкцию был добавлен механизм самоликвидации.

Торпеда «Кайтэн» показала себя малоэффективным оружием. Подготовка к пуску была длительной и довольно шумной. Поскольку кайтены были рассчитаны на малую максимальную глубину погружения и крепились при этом снаружи лодки, допустимая глубина погружения самой лодки соответственно уменьшалась, а уязвимость от противолодочных средств — увеличивалась. Точность и надёжность при пусках на большую дальность были неудовлетворительны. Командиры японских подлодок понимали это. I-58, потопившая крейсер «Индианаполис» (через три дня после того, как он доставил на Тиниан атомную бомбу «Малыш», позже сброшенную на Хиросиму), атаковала обычными торпедами, несмотря на наличие четырёх «Кайтэнов» и вопреки просьбам их пилотов.

См. также

• Камикадзе
• K-Verbande
• Yokosuka MXY7 Ohka
• Тип 93 мод. 1

Литература

• [militera.lib.ru/memo/other/yokota_y/index.html Ёкота Ю. Субмарины-самоубийцы. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2005, ISBN 5-9524-1959-3] — воспоминания пилота «кайтэна»
• Щербаков В. Подводные камикадзе. Боевые «пиявки» Второй мировой. М.: Яуза, ЭКСМО, 2011. 144 с.

Отрывок, характеризующий Кайтэн

– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.