Как прекрасен мир
Поделись знанием:
К:Альбомы 1972 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
| Как прекрасен мир | ||||
| Студийный альбом Давида Тухманова | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
1972 | |||
| Продюсер | ||||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
| Мелодия |
33СМ-03495-6 | |||
|
| ||||
| Хронология Давида Тухманова | ||||
| ||||
Как прекрасен мир — дебютный студийный альбом российского композитора Давида Тухманова, выпущенный фирмой «Мелодия» в 1972 году.
Об альбоме
В 1972 году был выпущен первый авторский диск Давида Тухманова — «Как прекрасен мир», в котором композитор впервые попытался объединить песни в один альбом. Получилась пластинка, объединённая по принципу сюиты, иными словами, с чётко выстроенной концепцией.
Рецензия на конверте альбома:
|
Имя Давида Тухманова хорошо известно любителям эстрадной музыки. Уже первые песни, прозвучавшие в эфире всего несколько лет назад, обратили на себя внимание и очень скоро приобрели завидную популярность. Тухманов обращается к чрезвычайно широкому кругу слушателей, но прежде всего к молодёжи, эмоциональный мир которой ему удается передать с неподдельной искренностью, правдиво и ярко. Начав с песен преимущественно лирического харакетра, композитор последовательно работает над расширением круга образов, создавая песни, где гражданское чувство перекликается с личным, юмор с лирикой, бытовое с фантастическим. «Как прекрасен мир» представляет собой своего рода музыкальную композицию, в которой автор расположил отобранные им песни в последовательности, строго отвечающей его драматургическому замыслу. Осуществляя свой замысел, композитор отходит от привычных форм эстрадной песни. Он смело вводит в композицию элементы симфонической и камерной музыки, доверяя музыкальной чуткости своего слушателя. Весьма сложный жанровый, интонационный и гармонический сплав отличается стилистическим единством и индивидуальным своеобразием. Особое внимание, как всегда, композитор уделяет мелодии: чёткая по рисунку, она точно выражает настроение каждой песни, создаёт запоминающийся образ. Важным элементом композиции является изобретательная, строго продуманная аранжировка. Композиция «Как прекрасен мир» — результат вдумчивой, серьёзной работы молодого композитора, лауреата премии Московского комсомола. Можно надеяться, она вызовет интерес среди любителей песни - Ян Френкель | 
|
Список композиций
I сторона
1. «ЛЮБОВЬ — ДИТЯ ПЛАНЕТЫ», сл. Е. Евтушенко
2. «ТОЛЬКО ТЫ МОЛЧИ», сл. М. Ножкина
3. «ЛЮБИМАЯ, СПИ», сл. Е. Евтушенко
4. «КАПИТАН», сл. И. Кобзева
5. «ДЖОКОНДА», сл. Т. Сашко
II сторона
6. «ДЕНЬ БЕЗ ВЫСТРЕЛА», сл. М. Дудина
7. «КАК ПРЕКРАСЕН ЭТОТ МИР», сл. В. Харитонова
8. «ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ЧАС НА СОЛНЦЕ», сл. С. Кирсанова
9. «САН САНЫЧ», сл. Э. Вериго
10. «ЖИЛ БЫЛ Я», сл. С. Кирсанова
11. «ЭПИЛОГ»
Цена альбома в СССР равнялась: 2 рубля 15 копеек.
Участники записи
- Нина Бродская, Галина Ненашева, Александр Градский, Юрий Антонов.
- Ансамбль «Весёлые ребята».
- Вокальный квартет «Улыбка».
- Ансамбль «Звучат струны».
- Ритм-группа: А. Бухгольц[1] (гитара), А. Гареткин (ударные), А. Сатановский (бас-гитара), Б. Фрумкин (фортепиано).
- Концертный эстрадный ансамбль Всесоюзного радио, дирижёр В. Людвиковский.
- Эстрадно-симфонический оркестр, дирижёр К. Кримец.
- Струнный ансамбль БСО.
- Группа Большого хора Всесоюзного радио.
- Звукорежиссёры: Аркадий Мелитонян, Виктор Бабушкин, Николай Данилин.
Напишите отзыв о статье "Как прекрасен мир"
Примечания
- ↑ [www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/star/261084/bio/ Александр Бухгольц]
Ссылки
- [popsa.info/bio/006/006b.html Давид Тухманов - НАЧАЛО]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о музыкальном альбоме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Как прекрасен мир
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
