Калараш, Дмитрий Леонтьевич

Дмитрий Леонтьевич Калараш
Дата рождения	12 декабря 1911(1911-12-12)
Место рождения	Киев, Российская империя
Дата смерти	29 октября 1942(1942-10-29) (30 лет)
Место смерти	посёлок Лазаревское, Краснодарский край
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1929—1942
Звание	Подполковник
Часть	236-я истребительная авиадивизия, 5-я воздушная армия, Закавказский фронт
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Дмитрий Леонтьевич Калараш (12 декабря 1911 — 29 октября 1942) — штурман 236-й истребительной авиационной дивизии (5-я воздушная армия, Закавказский фронт), Герой Советского Союза, подполковник.

Биография

Родился 12 декабря 1911 года в Москве в семье рабочего. По национальности — русский.

В 1913 году его родители переехали на Дальний Восток и поселились в деревне Светлоруссовке Амурской области. В 1916 году умерла его мать, в 1919 году в бою под Благовещенском погиб отец-партизан. Дмитрий воспитывался в детском доме.

Окончил 3 курса Хабаровского педагогического техникума. Работал бригадиром-бетонщиком. В РККА с 1929 года. Окончил Борисоглебскую военную авиационную школу лётчиков в 1932 году. Член ВКП(б) с 1940 года.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Воевал в Крыму и на Северном Кавказе.

29 октября 1942 года вылетел во главе группы истребителей на прикрытие с воздуха позиций 9-й гвардейской стрелковой бригады. В районе посёлка Лазаревское (ныне район города Сочи Краснодарского края) наши лётчики вступили в бой с превосходящими силами противника. Это был его 262-й боевой вылет. Самолет подполковника Калараш был сбит, пилот сумел выброситься с парашютом, но вскоре скончался от полученных ранений. Всего успел сбить лично 14 и в группе 6 самолётов противника. В Донесении о безвозвратных потерях в частях 5 ВА за октябрь 1942 года фигурирует запись о том, что подполковник Калараш Дмитрий Леонтьевич погиб в воздушном бою с истребителями противника и был захоронен на территории г. Сочи в с. Лазаревское в саду во дворе дома по улице Ворошилова, 4.

Самолет Як-7б за номером № 820201 был найден на склонах горы Индюк в январе 2016 года поисковиками объединения «Кубанский плацдарм». В процессе обследования территории, прилегающей к воронке на месте падения, были найдены две таблички с указанием завода производителя № 153 НКАП СССР а так же даты их выпуска – апрель 1942 года. Окончательно ответ на вопрос о типе самолета был закрыт благодаря обнаруженным там же ленточным приёмникам пулеметов УБ, на которых дважды фигурирует заводской номер 820201, характерный лишь для одного типа самолетов Як-7. В соответствии с Приказом по 236 ИАД № 102 от 10.09.1942 года самолет Як-7б № 820201 был передан из 518 ИАП в Управление 236 ИАД. Достоверно известно, что в составе Управления 236 ИАД числился всего один самолет Як-7, пилотом которого являлся штурман дивизии подполковник Калараш.

Согласно журнала боевых действий 236 ИАД за 29.10.1942 г., группа наших истребителей во главе с п/п-ком Калараш в 13:10 взлетела с аэродрома базирования в Лазаревском для прикрытия штурмовиков Ил-2 502-го ШАП в районе населенного пункта Гойтх (выс. 977) Туапсинского района. Как следует из боевого донесения, в 13:30 самолеты пересекли линию фронта. Штурмовиков сопровождали 6 ЛАГГ-3 246 ИАП, 2 ЛАГГ-3 и 4 Яка 518 ИАП. Боевой порядок истребителей был построен в три яруса, на самом верху находилась пара п/п-к Калараш и его ведомый к-н Щиров. В районе цели они были атакованы из облаков парой «мессеров», в результате чего самолет п/п-ка Калараш был подбит.

Стоит обратить внимание на заявку пилота 52JG Oblt. Герхарда Бархорна (Gerhard Barkhorn), который сообщил о сбитом советским истребителе Як-1 в 12:42 по берлинскому времени (13:42 по мск) в квадрате 95732 (р-н н.п. Гойтх) на высоте 1200 метров. При этом, время и место его заявки в точности совпадают временем и местом выполнения боевого задания п/п-ком Калараш.

Находясь на высоте 1200 метров, пилот Яка вполне мог направить подбитый самолет в сторону линии фронта и выброситься с парашютом над своей территорией, для этого ему было достаточно перелететь через вершину Семашхо, что судя по всему он и сделал.

При прыжке с парашютом, п/п-к Калараш получил сильнейший удар в грудь стабилизатором своего же самолета. Подобравшие приземлившегося на парашюте летчика пехотинцы, доставили его в госпиталь в Туапсе, где он вскоре скончался от полученных травм грудной клетки. Факт доставки Калараша в туапсинский госпиталь упоминается и в книге однополчанина Дмитрия Леонтьевича С.М. Давтяна «Пятая воздушная».

Имя подполковника Калараш встречается в книгах практически всех авторов, пишущих о воздушных боях на туапсинском направлении, и большинство из них склонны излишне героизировать обстоятельства последнего боя Дмитрия Леонтьевича, приписывая ему таран немецкого истребителя Ме-109. Изучение немецких архивов однозначно указывает на то, что 29 октября 1942 года, немцы не потеряли под Туапсе ни одного Ме-109, как впрочем и 30, и 31 октября.

Награды

• Звание Героя Советского Союза Дмитрию Леонтьевичу Каларашу присвоено 13 декабря 1942 года за 242 боевых вылета, 14 лично и 6 в группе сбитых самолётов противника.
• Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, «Знак Почёта».

Память

• Навечно зачислен в списки воинской части.
• На здании педагогического училища в Хабаровске установлена мемориальная доска.
• Именем Героя названы улицы в городе Люберцы Московской области, Хабаровске, Сочи, Туапсе.
• Имя Д. Л. Калараша носит интернат № 17 в городе Свободный Амурской области.

Примечания

Истребитель Калараш был недавно найден поисковиками в районе горы Индюк.Версия тарана в воздушном бою в данный момент спорна.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=445 Калараш, Дмитрий Леонтьевич]. Сайт «Герои Страны».

• [gov.khabkrai.ru/gpw55/h1/hero/22.htm Калараш Дмитрий Леонтьевич].
• [www.peoples.ru/military/aviation/dmitriy_kalarash/ Биография].

Отрывок, характеризующий Калараш, Дмитрий Леонтьевич

– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.