Калах

О древнем городе Калах в Междуречье см. Нимруд.

Калах
Складная деревянная доска для игры в калах. Начальная позиция. В каждой лунке по 4 зерна
История происхождения	Правила изобретены в 1940 году
Инвентарь	Доска с лунками 2x6+2, камни 72 (48) штук
Игроков	2
Возраст	5+
Длительность партии	10—20 мин.
Сложность правил	Низкая
Уровень стратегии	Средний
Влияние случайности	Теоретически нет (игра с полной информацией), но возможно, если не считать зёрна в лунке, когда их накапливается большое количество
Развивает навыки	Стратегическое мышление, устный счёт
Похожие игры	Вари, Тогуз коргоол и др. игры семейства Манкала

Калах — настольная логическая игра из семейства игр манкала. Количество игроков двое.

История

В 1893 году на Всемирной выставке в Чикаго был представлен стенд с описанием и правилами некой манкала-подобной игры, после чего сведения о ней начали распространяться в печатных изданиях. В одном журнале 1905 года об этой игре узнал американец Вильям Чемпион (1880—1972), выпускник Йельского университета, геолог по образованию. В 1940 году он изобрёл, а в 1944-м начал производить и продавать наборы для игры в калах в городе Мистик (округ Нью-Лондон, штат Коннектикут), позднее в Сейлеме (округ Эссекс, штат Массачусетс). Вильям дал своей игре название по названию пустыни Калахари, где по его утверждению в неё до сих пор играют местные жители. В 1958 году Вильям основывает компанию Kalah Game Company в городе Холбрук, располагающейся по адресу 27 Maple Avenue, округ Норфолк, штат Массачусетс.

В 1952 году В. Чемпион получил патент [www.google.com/patents/USD165634 U.S. Patent D165 634] на свой образец доски для игры в калах, а в 1955-м запантетовал конструкцию доски с элементами для подсчёта набранных очков ([www.google.com/patents/US2720362 U.S. Patent 2 720 362]). В последнем патенте также описываются правила игры в калах.

В 1963 году, среди 32-х учеников школы Кулидж в городе Холбрук, состоялся чемпионат по игре в калах. В четверг, 12 декабря, в школьном зале состоялся финальный тур, в котором семиклассница Ира Бурним победила восьмиклассника Джозефа Стентифорда.

В 2000 году игра калах под названием Bantumi была портирована на мобильный телефон Nokia 3310. Изменение названия связано с тем, что название «калах» было зарегистрированной торговой маркой в США в 1970—2002 годах, принадлежащей компании Kalah Game Company.

Игра калах очень популярна в США, где её часто называют просто манкала. Ежегодно в этой стране проводится несколько десятков турниров по игре в калах, в основном среди школьников.

Инвентарь

Поле

Поле для игры в калах представляет собой доску с углублениями (лунками), расположенными в 2 ряда по 6 лунок в каждом ряду. На противоположных концах доски находятся две большие лунки, называемые «калахами».

Камни

Камни (семена, шарики) являются общими для обоих соперников, поэтому их цвет не имеет значения. Общее их количество зависит от того, сколько камней помещают в каждую лунку в исходной позиции: 72 (по 6 камней в каждую из 12-ти лунок), 60 (5), 48 (4), 36 (3); как правило, это 72 или 48 камней.

Правила

Посев

g	f	e	d	c	b	a
	A	B	C	D	E	F	G

1. Начальная позиция

							1

2. Первый посев B—a

1							1

3. Второй посев c—B
Захват 1. Исходная позиция 2. Посев B—D

							6

3. Захват D—c

Обозначение лунок

Лунки обозначаются по порядку буквами или цифрами слева-направо со стороны каждого игрока.

Исходная позиция

Перед началом игры во все 12 лунок (кроме больших лунок «калахов») раскладывают одинаковое количество камней от 3-х до 6-ти штук в лунку. Каждому игроку принадлежит ближний к нему ряд из 6-ти лунок и одна большая лунка «калах», расположенная справа от него.

Посев

Посев (ходы) делают по очереди, кроме случаев повтора хода. Право первого хода определяют жребием или по договорённости. Во время своего хода игрок выбирает одну любую из своих 6 лунок, вынимает все находящиеся в ней камни и раскладывает их против часовой стрелки по одному камню во все последующие лунки, в том числе в свой «калах», но пропуская «калах» противника. Направление движения: в своём ряду слева направо до своего «калаха» далее в ряду противника справа налево, минуя его «калах» и возвращаясь в свой ряд. Если делается ход из лунки, содержащей 13 и более камней, то после кругового обхода доски в неё также кладётся один камень. Ход завершается при отсутствии условия повтора хода и передаётся сопернику.

Захват камней

Как уже описано выше, захват одного камня осуществляется простым ходом до своего «калаха» (и далее), где камень остаётся захваченным. Более многочисленный захват происходит в том случае, если последний в ходе камень игрок кладёт в пустую лунку в своём ряду, а противоположная лунка в ряду противника не пуста, тогда он забирает все камни из противоположной лунки вместе со своим последним камнем и переносит в свой «калах». Из «калаха» камни не вынимаются до окончания партии.

Повтор хода

Если последний в ходе камень попадает в «калах», то игрок делает ещё один ход. Так ход может повторяться несколько раз.

Окончание партии

Игра завершается, когда один из игроков захватывает больше половины всех камней. Либо как только все лунки одного из игроков полностью опустеют, в этом случае оставшиеся камни захватывает тот игрок, которому они принадлежат. Набравший большее количество камней становится победителем.

См. также

• Вари
• Тогуз коргоол
• Манкала

Литература

• Гвоздев Л. Калах // Игры и развлечения. Книга 2 / Сост. Л.М. Фирсова. — М.: Молодая гвардия, 1990. — С. 121—123. — 234 с.
• Побожий Ю. Машины играют в калах // Наука и жизнь : Журнал. — 1971. — № 12. — С. 106—114.
• Павлова Н. Калах // ЮТ для умелых рук : Приложение к журналу «Юный техник». — 1986. — № 1. — С. 1—2.
• Уэзерелл Ч. Машинные забавы, или… Стратегия компьютера при игре в калах // Этюды для программистов / Пер с англ. под ред. Ю.М. Баяковского. — М.: Мир, 1982. — С. 76—87. — 288 с. (Примечание: в этй книге описаны правила, похожие на игру Вари, но не Калах.)

Ссылки

• Скирюк Д.И. [family-rambler.livejournal.com/39091.html Калах: древнейшая игра в камешки] (8 февраля 2012). Проверено 6 мая 2016.
• [igrushka.kz/vip101/kalah.php Калах. Настольная игра]
• [algolist.manual.ru/games/kalah.php Описание программы, играющей в калах]
• [kalah.ru/ Калах онлайн]
• [mancala.wikia.com/wiki/Kalah Kalah] (англ.). Mancala World. Проверено 7 мая 2016.

Отрывок, характеризующий Калах

– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.