Калашников, Леонид Иванович (кинооператор)
Поделись знанием:
| Леонид Иванович Калашников | ||||||
 | ||||||
| Дата рождения: | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||||
| Дата смерти: | ||||||
| Место смерти: | ||||||
| Гражданство: | ||||||
| Профессия: | ||||||
| Награды: |
| |||||
Леони́д Ива́нович Кала́шников (1926 — 2005) — советский и российский кинооператор.
Заслуженный деятель искусств РСФСР (1983). Лауреат Государственной премии СССР (1977).
Биография
Калашников начисто был лишен страха, не испытывая малейшей растерянности в любых наисложнейших обстоятельствах.
Позднее я узнал, на чем покоится фантастическое душевное здоровье, гармоническое спокойствие, основательность и уверенность в себе Леонида Ивановича. Семнадцатилетним мальчишкой-добровольцем он ушел на фронт Великой Отечественной войны. Из всего их призыва, как рассказывал он мне потом, из восьмисот-девятисот ребят вернулись домой только трое… Определен Калашников был сразу не в пехоту, а в авиаторскую школу стрелков-радистов. Тогда только-только появились огромные машины «Ту-4», «летающие крепости»: […] В этой простреливавшейся со всех сторон кабине мальчишка Леня Калашников пролетал четыре года войны. Бог его хранил, он остался жив. </div>— кинорежиссёр Сергей Соловьёв[1]</div>
|
Леонид Иванович Калашников родился 19 сентября 1926 года в Краснодаре. Участник Великой Отечественной войны[1].
Член КПСС с 1954 года. В 1958 году окончил ВГИК (мастерская А. В. Гальперина и Э. К. Тиссэ).
С 1964 года — на киностудии «Мосфильм». Творческую манеру мастера отличает тонкое проникновение в образный мир произведений литературной классики. С 1991 года вёл мастерскую во ВГИКе. Профессор.
Л. И. Калашников умер 7 ноября 2005 года. Похоронен на Троекуровском кладбище (участок № 12).
Фильмография
- 1959 — Токтогул
- 1961 — Перевал
- 1963 — Белый караван
- 1965 — Чистые пруды
- 1967 — Анна Каренина
- 1969 — Красная палатка
- 1971 — Егор Булычов и другие
- 1972 — Станционный смотритель
- 1975 — Сто дней после детства
- 1975 — Агония
- 1976 — Последняя жертва
- 1977 — Степь
- 1979 — С любовью пополам
- 1979 — Сталкер (работал над фильмом некоторое время, но его съёмки (всего 250 метров) в итоге так и не были использованы)
- 1980 — Валентина
- 1981 — Бешеные деньги
- 1982 — Васса
- 1983 — Послесловие
- 1983 — И жизнь, и слёзы, и любовь
- 1985 — Победа
- 1986 — Время сыновей
- 1989 — Загадка Эндхауза
- 1990 — Мать Иисуса
- 1991 — Плащаница Александра Невского
- 1991 — Небеса обетованные
- 1991 — Коктейль-мираж
- 1994 — Страсти по Нерону (фильм-балет)
- 1997 — Дон Кихот возвращается
- 1998 — Незримый путешественник
Награды и премии
- Государственная премия СССР (1977) — за фильм «Сто дней после детства» (1975)
- премия Ленинского комсомола и приз Вкф (1976) — за фильм «Сто дней после детства» (1975)
- Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1985) — за фильм «Васса» (1982)
- заслуженный деятель искусств РСФСР (1983)
- орден Ленина (1976)
- премия «Белый квадрат» (2005) — за вклад в операторское искусство
Источники
- «Кино». Энциклопедический словарь. М., «Советская энциклопедия», 1987
Напишите отзыв о статье "Калашников, Леонид Иванович (кинооператор)"
Примечания
- ↑ 1 2 Соловьёв С. А. Асса и другие произведения этого автора. Книга 2. Ничего, что я куру?. — СПб. : Сеанс, Амфора, 2008. — 386 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-901586-28-0.</span>
</ol>
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=1&e_person_id=388 Энциклопедия отечественного кино - Калашников Леонид Иванович]
- [tvkultura.ru/brand/show/brand_id/27944/ «Кривая Калашникова», документальный фильм], режиссёр, автор сценария и оператор Виктор Доброницкий // Телеканал «Культура», 2006
- [tvkultura.ru/article/show/article_id/9301/ 85 лет со дня рождения оператора Леонида Калашникова]. Телеканал «Культура» (19 сентября 2011). Проверено 8 мая 2016.
- Сергей Соловьёв. [tvkultura.ru/video/show/brand_id/28303/episode_id/1235957/ САС. Те, с которыми я… Деонид Калашников. Кинооператор]. Телеканал «Культура». Проверено 8 мая 2016.
Отрывок, характеризующий Калашников, Леонид Иванович (кинооператор)
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
