Калбертсон, Фрэнк Ли

Фрэнк Ли Калбертсон-младший
Frank Lee Culbertson Jr.
Ф. Калбертсон, февраль 2001 года
Страна:	США США
Специальность:	лётчик-испытатель
Воинское звание:	Капитан ВМС США
Экспедиции:	STS-38 STS-51 STS-105, STS-108
Дата рождения:	15 мая 1949(1949-05-15) (74 года)
Место рождения:	Чарлстон, Южная Каролина, США
Награды:

Фрэнк Ли Ка́лбертсон-младший (англ. Frank Lee Culbertson Jr.) — американский астронавт-исследователь НАСА, совершивший 3 космических полёта общей продолжительностью 143 суток 14 часов 53 минуты 21 секунду. Вышел в отставку в августе 2002 года в звании кэптэна (аналогично капитану 1-го ранга) ВМС США. 5 июня 2010 года Фрэнк был включен в Зал славы астронавтов.

Биография

Фрэнк Ли Калбертсон родился 15 мая 1949 года в Чарлстоне, штат Южная Каролина. Затем его семья переехала в городок Холли Хил (англ. Holly Hill) того же штата, где Фрэнк в 1967 году окончил среднюю школу.

В 1971 году Фрэнк Калбертсон получил степень бакалавра по специальности аэрокосмическая техника в Военно-морской Академии США Аннаполиса. После чего поступил на службу в ВМС США, где в 1973 году стал морским лётчиком.

С 1971 года служил на борту ракетного крейсера типа «Белкнап» «Фокс» (CG-33) в заливе Тонкин. После окончания летной подготовки на авиабазе Пенсаколе (Флорида) Калбертсон служил в морской авиации.

В весной 1973 года Фрэнк окончил подготовку на авиабазе Биивилль (англ. Beeville) в Техасе, в качестве пилота ВМС. После этого он получил назначение в 121-ю истребительную эскадрилью (англ. VF-121) на базу Мирамар (англ. Marine Corps Air Station Miramar) в Калифорнии.

Затем Калбертсоон служил в 151-й истребительной эскадрилье (англ. VF-151) на борту авианосца «Мидуэй», базирующемся в порту Йокосука в Японии. Служил также в 426-й эскадрильи ВВС (англ. 426th TFTS) на авиабазе Льюк (англ. Luke AFB) в Аризоне, где служил инструктором по вооружению и тактике.

До мая 1981 года Фрэнк Калбертсон служил на авианосце «Джон Кеннеди» офицером по катапультным установкам и троссовой системе остановки самолётов при посадке на палубу. В июне 1982 года Калбертсон окончил Школу лётчиков-испытателей ВМС на авиабазе Пэтъюксент Ривер (англ. NAS Patuxent River), штат Мэриленд. После этого Фрэнк получил назначение в директорат испытаний штурмовой авиации, в отделение систем посадки на авианосцы, где работал руководителем программы испытаний системы автоматической посадки истребителя F-4. Затем Калбертсона направили на переподготовку на самолёт F-14A Tomcat в 101-ю истребительную эскадрилью (англ. VF-101) на авиабазе Океания (англ. NAS Oceana) в Вирджиния-Бич.

Работа в НАСА

В мае 1984 года Фрэнк Ли Калбертсон был зачислен в отряд астронавтов НАСА в составе 10-го набора в качестве пилота. С июля 1984 года по июнь 1995 года Калбертсон прошёл курс ОКП, по окончании которого получил квалификацию пилота шаттла и назначение в Отдел астронавтов НАСА. Там Фрэнк работал в группе обеспечения старта в Космическом центре им. Кеннеди, участвовал в расследовании гибели шаттла «Челленджер» (STS-51L), был главным руководителем лаборатории электронного оборудования шаттла (SAIL — от англ. Shuttle Avionics Integration Laboratory).

С 1990 года Калбертсон работал заместителем руководителя Отделения полётных операций экипажа по поддержке программы космической станции «Свобода». С августа 1995 года по июнь1998 года Фрэнк Калбертсон являлся соруководителем программы «Мир — Шаттл». В июле 1998 года Фрэнк был назначен на должность заместителя руководителя управления полетом по программе Международной космической станция (МКС).

В августе 2002 года Фрэнк Ли Калбертсон покинул отряд астронавтов НАСА.

Первый полёт

Свой первый полёт Фрэнк Калбертсон совершил в качестве пилота на шаттле Атлантис STS-38. Продолжительность полёта, в период с 15 по 20 ноября 1990 года, составила 4 суток 21 час 55 минут и 26 секунд.

Второй полёт

Осенью 1993 года c 12 по 22 сентября Калбертсон совершил свой второй космический полёт: в качестве командира экипажа шаттла Дискавери STS-51.

Общая продолжительность полёта для Фрэнка составила 9 суток 20 часов 11 минут и 56 секунд.

Третий полёт

В сентябре 1999 года Фрэнк Калбертсон был назначен командиром основного экипажа 3-й основной экспедиции на МКС. И с 10 августа по 17 декабря 2001 года Фрэнк, в качестве командира экипажа 3-й основной экспедиции МКС, совершил свой третий космический полёт.

Старт был произведён 10 августа 2001 года на шаттле Дискавери STS-105 в качестве специалиста полёта. Посадка — на шаттле Индевор STS-108 17 декабря 2001 года.

За время полёта Калбертсон совершил один выход в космос: 12 ноября 2001 года — продолжительностью 5 часов 5 минут, где совместно с астронавтом и участником экспедиции Владимиром Дежуровым, занимался подключением антенн системы «Курс» к стыковочному отсеку № 1 (СО1) и испытаниями ГСтМ-1.

В момент террористических атак 11 сентября Калбертсон оказался единственным американцем в космосе и передал на Землю фотографии Нью-Йорка, сделанные цифровым фотоаппаратом Kodak DCS 460c.

На станции Калбертсон был в период с 12 августа по 15 декабря 2001 года, а общая продолжительность полёта составила 128 суток 20 часов 45 минут 59 секунд.

Награды

• Медаль «За заслуги в освоении космоса» (12 апреля 2011 года) — за большой вклад в развитие международного сотрудничества в области пилотируемой космонавтики

Ссылки

• [www.spacefacts.de/bios/astronauts/english/culbertson_frank.htm Биография Фрэнка Ли Калбертсона] на сайте SpaceFacts. (нем.)
• [www.jsc.nasa.gov/Bios/htmlbios/culberts.html Биография Фрэнка Ли Калбертсона] (англ.) на сайте НАСА
• [www.astronaut.ru/as_usa/text/culbertson.htm Фрэнк Ли Калбертсон, мл.] (рус.). Космическая энциклопедия. Проверено 28 сентября 2009. [www.webcitation.org/66lb5WhnO Архивировано из первоисточника 8 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Калбертсон, Фрэнк Ли

– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.