Каликст I
| Каликст I лат. Callistus I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 20 декабря 217 — 11 октября 222 | ||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Предшественник: | Зеферин | |
| Преемник: | Урбан I | |
| Смерть: | 11 октября 222 | |
| День памяти: | 14 октября | |
Ка́ликст I (лат. Callistus I; ? — 11 октября 222) — епископ римский (217 — 11 октября 222).
Содержание
Биография
Почти все сведения о нём сообщает его противник Ипполит в своих «Philosophumena», и потому они не особенно надежны. Будучи рабом христианского чиновника Карпофора, Каликст за утрату доверенных ему денег подвергся тяжёлому наказанию. Он был выпущен по просьбе кредиторов, которые надеялись, что Каликст сможет вернуть часть денег, но тот был вновь арестован за драку в синагоге, когда он пытался одолжить деньги у евреев.
«Philosophumena» утверждает, что Каликст был сослан на рудники в Сардинию. Он был выпущен вместе с другими христианами по просьбе Гиацинта, евнуха-пресвитера, который представлял Марцию, любовницу императора Коммода. В это время его здоровье было настолько ослабленным, что его товарищи-христиане отправили его в Анций для восстановления сил.
При папе Зефирине Калликст стал диаконом. Ему папа поручил исследование катакомб вдоль Аппиевой дороги. В III веке девять епископов Рима были преданы земле в катакомбах Святого Калликста, их часть теперь называется Capella Dei Papi. Эти катакомбы были вновь открыты археологом Джованни Баттиста де Росси в 1849 году.
После смерти Зеферина Калликст наследовал ему в качестве папы. Часть духовенства избрала Ипполита - первого антипапу в истории, - обвинив Калликста в принятии в лоно церкви бывших еретиков, прикрытии прелюбодеяний (папа разрешил верующим связи с их собственными рабами, признав их действительными браками) [1][2].
Декреты, приписываемые Каликсту, несомненно, подложны; его мученическая кончина подвергается сомнению. Позже Каликст был канонизирован, хотя Ипполит обвинял его в ереси теопасхитов, или патрипассиан.
Смерть
Вероятно, Калликст был замучен около 222 или 223 года во время народного восстания, но легенда, что он был брошен в колодец, не имеет исторического основания. По апокрифических Деяниям Святого Калликста, Астерий, римский диакон, поднял тело Калликста со дна колодца и ночью похоронил его [3]. Астерий был арестован за это префектом Александром, а затем брошен с моста в реку Тибр.
Калликст был признан мучеником в Тоди, Италия, 14 августа. Он был похоронен на кладбище Калеподия. Его мощи были перенесены в IX веке в церковь Санта-Мария-ин-Трастевере.
Напишите отзыв о статье "Каликст I"
Примечания
Ссылки
- Каликст, римские папы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Kelly, J. N. D. (2006). Oxford Dictionary of the Popes (2nd ed.). Oxford University Press. pp. 13–4. ISBN 0198614330.
Отрывок, характеризующий Каликст I
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
