Калимантанские языки
Поделись знанием:
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Калимантанские языки (даякско-пенанские языки) — объединение 11 ветвей австронезийских языков, распространённых на острове Калимантан (разделённом между Индонезией, Малайзией и Брунеем). Согласно популярной сейчас классификации Wouk & Ross (2000) эти ветви не образуют особого генетического единства, а входят в более крупное калимантанско-филиппинское объединение в рамках малайско-полинезийской подсемьи. Однако по данным лексикостатистики (Пейрос 2004) все ветви калимантанских языков входят в единую группу, распавшуюся в начале 3-го тыс. до н. э. В любом случае нейтральный термин калимантанская зона представляется наиболее удобным.
Носителями большинства этих языков являются даяки, хотя некоторые из даяков говорят на языках малайско-даякской группы. Пунаны, говорящие на пенанских языках, обычно не относятся к даякам.
Классификация
- пенанская ветвь (пунан-нибонг): западнопенанский, восточнопенанский
- клемантанская ветвь (даяков суши): лара’, джагой, биатах, букар-садонг, бекати’, беньяду’, кембаян, ахе, джонгканг, санггау, собственно даякский суши, ньяду, рибун, семанданг, сара, тринггус — внутренние районы провинции Западный Калимантан (Индонезия) и юго-запад Саравака (Малайзия), 420 тыс. чел.
- каян-мурикская ветвь:
- каянская группа: каян, бусанг-каян, бахау, барам-каян, реджанг-каян, вахау-каян, махакам-каян, мендалам-каян
- модангская группа: моданг, сегай
- мурикский язык
- пунан-каянская группа (Muller-Schwaner `Punan'): букат, ховонган, аохенг, пунан-апут, пунан-мерах, керехо-ухенг
- баритосская ветвь:
- западная группа
- северная подгруппа: дохой (отданум), сианг, кохин (серуян)
- южная подгруппа: бакумпай, катинган, кахаян, нгаджу
- восточная группа
- центрально-южная подгруппа: дусун-деях, дусун-маланг, дусун-виту, мааньян, паку
- малагасийский язык (Мадагаскар) — возможно несколько языков
- северная подгруппа: лаванган, тавоян
- махакамская группа: ампананг, тунджунг
- западная группа
- меланау-каджангская ветвь:
- каджангская группа: букитан, каджаман, лаханан, пунан-бату, секапан, сиан, укит
- группа меланау: кановит, меланау, даро-мату, танджонг, сибу, серу
- бераванско-нижне-барамская ветвь:
- бераван
- нижне-барамская группа: белаит, кипут, лелак, наром, тутонг
- ветвь бинтулу (1 язык)
- дайская ветвь (Dayic):
- келабитская группа (апо-дуат): келабит, ленгилу, лундайе, путо, са’бан, тринг
- мурутская группа: селунгай-мурут, околод, палуан, тимугон, кенингау-мурут, тагал-мурут, тидонг, сембакунг, баукан, калабакан, серудунг, болонган
- кеньяхская ветвь: бакунг, бахау-кеньях, каян-кеньях, барам-кеньях, келиньяу-кеньях, махакам-кеньях, зап. кеньях, пунан-тубу, тутох-кеньях, вахау-кеньях, себоб-кеньях, маданг
- ветвь реджанг-саджау: бурусу, басап, пунан-бах-биау, пунан-мерап, саджау-басап
- сабахская ветвь
- дусун-бисайская (дусунская) группа:
- бисайская подгруппа: южнобасайский, татана-севернобасайский, тутонгский
- дусунская подгруппа: куйджау, папарский, рунгусский, лотудский, гана, береговой кадазанский, восточнокадазанский (лабук-кинабатанган), клиас-кадазанский, кимарагангский, думпасский, дусунский (с диалектами центральным, сугут, тамбунан, темпасук, тинагас, минокок), тебилунский
- пайтанская группа: абай-сунгай, тамбануа, верхне-кинабатангский, лобу
- ида’анский язык
- дусун-бисайская (дусунская) группа:
Из австронезийских языков, кроме вышеперечисленных, на Калимантане распространены:
- малайский язык (как несколько традиционных диалектов, так и оба стандартных варианта — индонезийский и малайзийский);
- береговой баджао (сама-баджавской ветви филиппинских языков);
- языки малайско-даякской группы (ибан, малайско-даякский, кенинджал, кендаян, селако), относящейся к западнозондской зоне;
- мбалох (по классификации Wouk & Ross (2000) относится к бугийской группе сулавесийской зоны, по данным лексикостатистики входит в малайско-чамскую ветвь западнозондской зоны)
Напишите отзыв о статье "Калимантанские языки"
Литература
- Peiros I. Austronesian: What linguists know and what they believe they know. Geneva, June 10-13.: Paper presented at the workshop on Human migrations in continental East Asia and Taiwan. 2004
- Wouk F., Ross M. (eds.) The history and typology of western Austronesian voice systems. Australian National University, 2002.
Отрывок, характеризующий Калимантанские языки
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
