Таширский район

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Таширский район
Страна

СССР
Армения (с 1991)

Статус

район

Входит в

Армянская ССР (до 1991)

Административный центр

Ташир

Дата образования

19371995

Население (1989)

30,6 тыс.

Таширский район — административно-территориальная единица в составе Армянской ССР и Армении, существовавшая в 1937—1995 годах (название до 1991 года — Калининский район). Центр — Ташир (название с 1937 по 1991[1] гг — Калинино).





История

Калининский район был образован в 1937 году.

В 1953 году Калининский район был упразднён, но во второй половине 1950-х восстановлен. Вторично упразднён в 1962 году, восстановлен в 1964. В 1991 году переименован в Таширский район. Упразднён в 1995 году при переходе Армении на новое административно-территориальное деление[2]. Территория вошла в состав Лорийской области.

География

На 1 января 1948 года территория района составляла 692 км².

Административное деление

По состоянию на 1948 год район включал 1 рабочий посёлок (Лориплемсовхоз) и 15 сельсоветов: Илмазлинксий, Калининский, Каракалинский, Каракилисинский, Кизилдашский, Кизилшафакский, Медовский, Михайловский, Норашенский, Привольнинский, Саратовский, Совугбулахский, Шахназарский, Эвлуинский[3].

Напишите отзыв о статье "Таширский район"

Примечания

  1. [www.cadastre.am/storage/files/pages/pg_907871769_HH_bnak._bar..pdf «Հայաստանի հանրապետության բնակավայրերի բառարան»]
  2. [www.parliament.am/legislation.php?sel=show&ID=2243&lang=rus Закон Республики Армения №С-062-1-ЗР-18 "Об административно-территориальном делении Республики Армения"]. [archive.is/pdFQr Архивировано из первоисточника 28 января 2014].
  3. Армянская ССР. Административно-территориальное деление / Адамян Н. К.. — Ереван: Армгиз, 1948. — 90 с.

Отрывок, характеризующий Таширский район

– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.