Красно-Пахорский район
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входил в | |
| Административный центр | |
| Дата образования |
1929—1957 |
| Население (1931) |
25,9 тыс. |
| Площадь |
766 км² |
Красно-Пахорский район — административно-территориальная единица в составе Московской области РСФСР, существовавшая в 1929—1957 годах.
Красно-Пахорский район образован в 1929 году в составе Московского округа Московской области. В его состав вошёл рабочий посёлок Троицкий, а также следующие сельсоветы бывшего Подольского уезда Московской губернии:
- из Вороновской волости: Бабенский, Васюнинский, Вороновский, Дятловский, Косовский, Новоселковский, Покровский, Спас-Куплинский, Щитовский, Юрьевский
- из Десенской волости: Воскресенско-Архангельский, Десенский, Елизаровский, Коммунарский, Кувекинский, Лапшинский, Летовский, Никольско-Хованский, Первомайский, Передельцевский, Рогозненский, Середневский, Сосенский, Филимонковский, Яковлевский
- из Дубровицкой волости: Власьевский
- из Краснопахорской волости: Варваринский, Ватутинский, Краснопахорский, Лужковский, Михайловский, Песьевский, Полянский, Пудовский, Софьинский, Уваровский, Чириковский, Шаховский, Ширяевский.
20 мая 1930 года Дятловский и Новоселковский с/с были переданы в Наро-Фоминский район.
На 1 января 1931 года территория района составляла 766 км², а население — 25 900 человек. Район включал 37 сельсоветов и 267 населённых пунктов[1].
17 июля 1939 года были упразднены Варваринский, Ватутинский, Власьевский, Елизаровский, Косовский, Кувекинский, Лапшинский, Летовский, Лужковский, Никольско-Хованский, Пудовский, Рогозненский, Середневский, Софьинский, Спас-Купленский, Шаховский и Щитовский с/с. Образован Сипягинский с/с.
4 июля 1946 года район был переименован в Калининский район.
На 1 января 1953 года в районе был 21 сельсовет: Бабенский, Васюнинский, Вороновский, Воскресенско-Архангельский, Десеновский, Коммунарский, Красно-Пахорский, Михайловский, Первомайский, Передельцевский, Песьевский, Покровский, Полянский (центр — с. Былово), Сипягинский (центр — с. Ярцево), Сосенский, Уваровский (центр — с. Горчаково), Филимонковский, Чириковский, Ширяевский (центр — с. Клоково), Юрьевский (центр — с. Старо-Свитино), Яковлевский[2].
14 июня 1954 года были упразднены Воскресенско-Архангельский, Коммунарский, Передельцевский, Покровский, Полянский, Сипягинский, Уваровский, Чириковский, Ширяевский, Юрьевский и Яковлевский с/с.
7 декабря 1957 года Калининский район был упразднён. При этом р.п. Троицкий; Десенский, Краснопахорский, Первомайский, Сосенский и Филимонковский с/с были переданы в состав Ленинского района, а Бабенский, Васюнинский, Вороновский, Михайловский и Песьевский с/с — в Подольского района[3].
Напишите отзыв о статье "Красно-Пахорский район"
Примечания
- ↑ Административно-территориальное деление Союза ССР. — М.: «Власть советов», 1931. — 317 с.
- ↑ Московская область. Административно-территориальное деление. — М.: «Московский рабочий», 1953. — 132 с.
- ↑ Справочник по административно-территориальному делению Московской области 1929—2004 гг.. — М.: Кучково поле, 2011. — 896 с. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9950-0105-8.
Отрывок, характеризующий Красно-Пахорский район
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
