Калининский фронт
| Калининский фронт | |
 Эмблема ВС СССР | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение |
командующему войсками фронта |
| Входит в |
управление и формирования |
| Тип | |
| Функция |
защита |
| Численность | |
| Войны | |
| Участие в |
Московская битва (1941—1942) |
Калининский фронт — оперативно-стратегическое объединение в вооружённых силах СССР во время Великой Отечественной войны.
Фронт действовал в 1941—1943 годах в Центральной России и в Белоруссии.
Содержание
Сражение под Москвой
Фронт был образован 19 октября 1941 на основании директивы Ставки ВГК от 17 октября 1941 из части сил Западного фронта (22, 29, 30 и 31-я армии) на северо-западном направлении от Москвы, действуя против сил немецкой группы армий «Центр». Войска, на основе которых был сформирован фронт, участвовали в обороне Калинина, потеряли город, но нанесли поражение вражеской группировке, прорвавшейся от Калинина в направлении Торжка, не дав немцам развить успех.
В ходе контрнаступления 16 декабря освободили город (смотри Калининская наступательная операция).
ДИРЕКТИВА СТАВКИ О СОЗДАНИИ КАЛИНИНСКОГО ФРОНТА
Командующим Северо-Западным, Западным фронтами
Зам. командующего Западным фронтом т. КОНЕВУ
17 октября 41 г. 18 час. 30 мин.
В целях удобства управления войсками калининского направления Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Войска, действующие на осташковском, ржевском направлениях и в районе Калинина, выделить в самостоятельный Калининский фронт с непосредственным подчинением его Ставке Верховного Главнокомандования.
2. В состав войск Калининского фронта включить 22, 29 и 30 А Зап. фр., 183, 185 и 246 сд, 46 и 54 кд, 46 мотоциклетный полк и 8 тбр Сев.-Зап. фронта.
3. Командующим Калининским фронтом назначить генерал-полковника Конева. На усиление штаба фронта обратить штаб 10 армии. Штаб фронта развернуть в районе Бежецка.
4. Разгранлинии: с Сев.-Зап. фр. — Пошехонье — Володарск, ст. Остолопово, ст. Академическая, оз. Источино, все для Калининского фронта включительно; с Зап. фронтом — ст. Берендеево, ст. Вербилки, ст. Решетникове, ст. Княжьи Горы, Сычевка, все для Зап. фр. включительно.
5. Очередная задача фронта — очистить от войск противника район Калинина и ликвидировать во взаимодействии с Западным и Сев.-Зап. фронтами попытки противника обойти Москву с севера.
Ставка Верховного Главнокомандования
Сталин
Василевский
Северо-западнее Москвы
Для развития успеха 22 декабря 1941 года 39-я армия была введена в сражение в стык 22-й и 29-й армий. К концу декабря войска фронта в полосе 39-й армии прорвали оборону противника на всю тактическую глубину. В ходе боев 2-7 января 1942 года войска фронта на правом крыле вышли на рубеж реки Волги, в центре прорвали новую линию обороны, организованную противником по правому берегу Волги, и охватили Ржев с запада и юго-запада.
Кампания 1942 года
С 22 января 1942 войска правого крыла фронта участвовали в проведении Торопецко-Холмской операции.
Летом—осенью—зимой 1942 года Калининский фронт участвовал в двух стратегических наступательных операциях: Первой Ржевско-Сычёвской операции (30 июля—1 октября 1942 года) и Второй Ржевско-Сычёвской операции (25 ноября—20 декабря 1942 года). Во взаимодействии с Западным фронтом войска Калининского фронта должны были разгромить немецкую 9-ю армию и ликвидировать ржевско-сычёвскую группировку противника. Обе операции завершились неуспехом.
Одновременно со Второй Ржевско-Сычёвской операцией 25 ноября войска фронта начали проводить Великолукскую операцию, к 10 декабря вышли к Новосокольникам и перерезали на двух участках железную дорогу, связывавшую немецкие группы армий «Север» и «Центр». Попытки немецкого командования деблокировать окружённую группировку успехом не увенчались, и 17 января советские войска освободили Великие Луки.
Кампания 1943 года
В Ржевско-Вяземской операции войска фронта вместе с войсками Западного фронта продвинулись на 130 — 160 км, 10 марта 1943 освободили город Белый. 14 сентября войска фронта перешли в наступление против духовщинско-демидовской группировки противника (см. Духовщинско-Демидовская операция). В течение 4 дневных боёв немецкая оборона была прорвана на всю глубину. 19 сентября был освобожден город Духовщина, 21 сентября — Демидов, 29 сентября — Рудня.
В октябре фронт принял участие в наступлении на невельском направлении, сокрушили немецкую оборону в треугольнике Невель, Новосокольники, Великие Луки, освободили Невель.
20 октября 1943 на основании приказа Ставки ВГК от 16 октября 1943 Калининский фронт был переименован в 1-й Прибалтийский фронт.
Командующие
- И. С. Конев (октябрь 1941 — август 1942)
- М. А. Пуркаев (август 1942 — апрель 1943)
- А. И. Ерёменко (апрель — октябрь 1943)
Состав фронта
- управление
- 22-я армия (19 октября 1941 — 21 апреля 1943)
- 29-я армия (19 октября 1941 — 31 августа 1942)
- 30-я армия (19 октября 1941 — 31 августа 1942)
- 31-я армия (21 октября 1941 — 23 июля 1942)
- 39-я армия (22 декабря 1941 — 27 июля 1942)
- 3-я ударная армия (21 января 1942 — 13 октября 1943)
- 4-я ударная армия (22 января 1942 — 20 октября 1943)
- 41-я армия (16 мая 1942 — 20 марта 1943)
- 3-я воздушная армия (16 мая 1942 — 20 октября 1943)
- 58-я армия (25 июня 1942 — 20 июля 1942)
- 43-я армия (1 октября 1942 — 20 октября 1943)
- 20-я армия (10 августа 1942 — 1 сентября 1942)
Операции и сражения, в которых участвовал фронт
- Московская битва (1941—1942)
- Первая Ржевско-Сычёвская операция
- Вторая Ржевско-Сычёвская операция
- Великолукская операция
- Ржевско-Вяземская операция (1943)
- Смоленская операция (1943)
- Невельская операция
Напишите отзыв о статье "Калининский фронт"
Ссылки
- [bse.sci-lib.com/article117707.html Фронт]
- [archive.is/20121205032514/victory.mil.ru/rkka/ Все фронты Великой Отечественной войны]
Отрывок, характеризующий Калининский фронт
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
