Калинин, Степан Андрианович

Степан Андрианович Калинин
Дата рождения	15 (28) декабря 1890(1890-12-28)
Место рождения	деревня Панкратовская, Московская губерния, Российская империя
Дата смерти	11 сентября 1975(1975-09-11) (84 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1912—1917 1918—1946
Звание
Командовал	24-я армия, 66-я армия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Кали́нин Степа́н Андриа́нович (15 (28) декабря 1890 года — 11 сентября 1975 года) — советский военачальник, в годы Великой Отечественной войны командующий 24-й армией, генерал-лейтенант (04.06.1940). Отец Героя Советского Союза капитана 1-го ранга М. С. Калинина.

Первая мировая и гражданская войны

Степан Андрианович Калинин родился 28 декабря 1890 года в деревне Панкратовская Московской губернии. Из рабочих. В русской армии с 1912 года. Окончил полковую учебную команду, Псковскую школу прапорщиков. Участник Первой мировой войны.

С 1917 года член ВКП(б). В Красной Армии с 1918 года. Участник Гражданской войны в России: военком штаба продармии, командир стрелковой бригады, начальник сектора Войск внутренней обороны страны, помощник командующего войсками Приволжским военным округом.

Межвоенное время

В 1922 году окончил Высшие академические курсы, назначен командиром 33-й стрелковой дивизии. С февраля 1923 года — врид командира 18-го стрелкового корпуса. С апреля 1923 года — помощник командира, а с августа 1923 года — командир 1-й Казанской стрелковой дивизии. Затем служил в штабе Уральского военного округа — с марта 1926 года начальник управления, с октября того же года — заместитель начальника штаба. В 1928 году окончил Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава РККА и назначен командиром 84-й стрелковой дивизии. С 26 ноября 1935 года — комдив. С февраля 1936 года — заместитель начальника штаба Московского военного округа. С февраля 1937 года — командир и военком 73-й стрелковой дивизии, с июня 1937 года — командир 12-го стрелкового корпуса, а уже с декабря того же года — заместитель командующего войсками Сибирского военного округа. В апреле 1938 года назначен на ту же должность в Киевском военном округе, но через три месяца возвращён в Сибирь и назначен командующим войсками Сибирского военного округа. 7 октября 1938 года утверждён членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР.

Великая Отечественная война

В начале Великой Отечественной войны назначен командующим 24-й армией, которая с 28 июня 1941 года формировалась на базе войск округа. Армия составила резерв Ставки Главного командования РККА, 14 июля была включена в состав Фронта резервных армий, но уже 15 июля Калинин на посту командарма был сменен генерал-майором К. И. Ракутиным. С 22 июля 1941 года командовал Оперативной группой войск в районе Смоленска и участвовал в Смоленском сражении. 3 августа 1941 года назначен начальником запасных частей и помощником командующего Западного фронта. Автор доклада, подготовленного по распоряжению Военного совета Западного фронта о недостатках в действиях советских войск в первые месяцы войны.

С 1 декабря 1941 года — командующий Приволжским военным округом; с марта 1944 года — командующий Харьковским военным округом.

Репрессии и реабилитация

В отношении «Калинина Степана Андриановича, генерал-лейтенанта, командующего войсками Приволжского военного округа, 1890 года, рождения, члена ВКП(б) с 1917 года, в Красной армии с 1918 года» отмечалось: «В беседах со своими сослуживцами и в публичных выступлениях заявлял о нерентабельности и низкой производительности труда в колхозах, брал под свою защиту репрессированных кулаков, высказывал недовольство карательной политикой Советского правительства. Во время Отечественной войны выражал сомнения в правильности ведения войны, обвиняя Верховное Главное Командование Красной армии в том, что оно не заботится о сохранении людских резервов, допускает в отдельных операциях большие потери».

24 июня 1944 года был отстранён от должности и арестован «за антисоветскую пропаганду». В декабре 1946 года уволен из Вооружённых сил. В 1951 году, через 7 лет после ареста, приговорён к 25 годам тюремного заключения и лишению звания. Лишён воинского звания «генерал-лейтенант» Постановлением Совета Министров СССР от 10 января 1952 года. В марте 1953 года осуждён ещё раз, теперь уже «за антисоветскую пропаганду в местах лишения свободы» к 10 годам лагерей. 28 июля 1953 года первый срок был снижен до фактически отбытого. Вскоре был снижен и второй срок и С. А. Калинин вышел на свободу.

В январе 1954 года он был восстановлен в воинском звании, тогда же восстановлен в Советской Армии и сразу уволен в запас по возрасту с назначением положенной генералам пенсии. Полностью реабилитирован 2 ноября 1956 года.

Степан Андрианович Калинин скончался 11 сентября 1975 года в Москве. Похоронен на Химкинском кладбище.

Награды

• 2 ордена Ленина
• 2 ордена Красного Знамени
• медали

Источники и ссылки

• [militera.lib.ru/docs/da/sov-new-1940/15.html Выступление С. А. Калинина на совещании высшего командного состава Красной Армии в декабре 1940 года]
• [www.a-pesni.golosa.info/ww2/oficial/tyumen/a-sudba24.htm Статья о С. А. Калинине «Судьба командарма-24»]
• Коллектив авторов. «Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь» — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. ISBN 5-86090-113-5
• Сборник. Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940—1941 гг. Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы. М.;СПб.:Летний сад, 2005.
• [voina.su/enc/people/?node=26861&idx_and=ARRAY%280x7f535bb90fe8%29&name=3639&card=30753 Калинин Степан Андрианович]
• Фото voenspez.ru/index.php?topic=11202.20

Источники

• Коллектив составителей и редакторов. Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940 гг.: Документы и материалы.. — М: РОССПЭН, 2006. — 336 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8243-0694-X.

Отрывок, характеризующий Калинин, Степан Андрианович

Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему: