Калиниченко, Иван Лукич
| Иван Лукич Калиниченко | |
| Род деятельности: |
революционер |
|---|---|
| Место смерти: | |
Калиниченко Иван Лукич (1890, Кривой Рог – 2.06.1918, Кривой Рог) — активный участник революционного движения и трудовой борьбы, вооружённого восстания за власть Советов, организатор первых отрядов Красной гвардии на Криворожье.
Содержание
Биография
Иван Калиниченко родился в 1890 году в Кривом Роге. Подростком работал на мелких предприятиях, позже — на николаевском заводе «Наваль» и металлургическом заводе Таганрога. В 1914 года Иван Лукич был призван в царскую армию, участвовал в Первой мировой войне, в том числе в Брусиловском прорыве. Весной 1917 года возвращается в Кривой Рог. Работает на Гданцевском чугунолитейном заводе. После февральской революции 1917 года вступает в ряды РСДРП(б) и избирается членом солдатского комитета. В апреле 1917 года трудящиеся завода избирают его депутатом Криворожского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Летом 1917 года его избирают членом городского комитета партии. Был участником Всеукраинской конференции сельских депутатов в Харькове.
Во время австро-немецкой оккупации Украины в 1918 году находится на подпольной работе. В апреле 1918 года была образована нелегальная партийная организация, в комитет которой вошли В. П. Чередниченко, И. Л. Калиниченко, Ю. Г. Умникова, С. М. Харитонов и П. С. Цына. Комитет развернул агитацию, призывая к борьбе против оккупантов. В конце мая подпольщики были схвачены. Расстрелян австро-немецкими оккупантами 2 июня 1918 года на окраине города вместе со всеми членами комитета. Похоронен в Кривом Роге в братской могиле вместе с расстрелянными соратниками[1][2].
Память
Именем Ивана Калиниченко названа улица в Центрально-Городском районе Кривого Рога[3].
Источники
- Калиниченко Иван Лукич // Энциклопедия Криворожья. В 2-х т. Т. 1. А – К : [укр.] / сост. В. Ф. Бухтияров. — Кривой Рог : Явва, 2005. — С. 512.
- Варгатюк П. Л. Криворіжжя. Путівник / П. Л. Варгатюк. — Дніпропетровськ: Промінь, 1969. — 164 с. — C. 39-40. (укр.)
- Пахомов А. Г. Борьба трудящихся Криворожья за власть Советов / А. Г. Пахомов. — Днепропетровск: Днепропетровское областное издательство, 1958. — 204 с.
- Кривому Рогу 200. Историко-экономический очерк / Редкол.: П. Л. Варгатюк, Н. Н. Нивалов, Г. С. Осадчук. — Д. : Промінь, 1975. — 208 с.</span>
- Варгатюк П., Дольгун А. Скарбниця Півдня / Дніпропетровськ: Промінь, 1966. (укр.)
Напишите отзыв о статье "Калиниченко, Иван Лукич"
Примечания
- ↑ [wikimapia.org/26513587/ru/Братская-могила-коммунистов-подпольщиков Братская могила коммунистов-подпольщиков в Кривом Роге.]
- ↑ [www.krogerc.info/ua/monuments/detail/id/15.html Братская могила коммунистов-подпольщиков на Криворожском ресурсном центре.] (укр.)
- ↑ [www.krogerc.info/ua/streets/detail/id/504.html#ox:22259&oy:53071&oz:0& Улица Калиниченко на Криворожском ресурсном центре.] (укр.)
Отрывок, характеризующий Калиниченко, Иван Лукич
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
