Калитин, Пётр Петрович

Пётр Петрович Калитин
Дата рождения	30 октября (11 ноября) 1853(1853-11-11)
Место рождения	Нарва
Дата смерти	6 июня 1927(1927-06-06) (73 года)
Место смерти	Сент-Женевьев-де-Буа, Франция
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота, кавалерия, казачьи войска
Звание	Генерал от кавалерии
Командовал	Туркменский конно-ирр. дивизион, 1-й Волгский казачий полк, 2-я бригада 2-й сводно-казачьей дивизии, Уссурийская конная бригада, Забайкальская казачья бригада, Западно-Сибирская казачья бригада, 1-й Кавказский армейский корпус
Сражения/войны	Туркестанские походы, Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии	ЗОВО, Орден Святой Анны 4-й ст. (1875), Орден Святой Анны 3-й степени (1876), Орден Святого Станислава 3-й ст. (1876), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1881), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1881), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1881), Орден Святого Георгия 3-й ст. (1915), Золотое оружие «За храбрость» (1916).

Пётр Петро́вич Кали́тин (1853, Нарва — 1927, Париж, Франция) — русский генерал, участник Туркестанских походов и Первой мировой войны.

Биография

Брат Павла Петровича Калитина, родился в городе Нарва 30 октября 1853 г., учился в Нижегородском кадетском корпусе, за неподобающее поведение исключён из 5-го класса.

В 1871 г. поступил вольноопределяющимся в 1-й Туркестанский стрелковый батальон, в котором 2-й ротой командовал его старший брат Павел. В рядах этого батальона Калитин принял участие в 1873 г. в Хивинском походе, за отличие был награждён знаком отличия Военного ордена и в 1874 г. произведён в прапорщики. В 1875—1876 гг. в составе отряда генерала Троцкого участвовал в покорении Кокандского ханства; был удостоен чина подпоручика и награждён орденами св. Анны 4-й степени на саблю, 3-й степени с мечами и бантом, св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. В 1880—1881 гг. был в Ахал-Текинской экспедиции, состоял в распоряжении Куропаткина, во время штурма Геок-Тепе был контужен и произведён штабс-капитаны и награждён орденами св. Станислава 2-й степени с мечами, св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и св. Георгия 4-й степени. Впоследствии усердием Калитина возле Денгиль-Тепе, на месте стоянки туркестанской колонны Куропаткина, был воздвигнут памятник в честь погибших здесь товарищей. В 1881 году им было издано в «Известиях Императорского Русского географического общества» «Описание пути, исследованного поручиком 1-го Туркестанского стрелкового батальона Калитиным между Ахалтекинским и Хивинским оазисами, из крепости Кунягеок-тепе до развалин крепости Змукшир, через колодцы: Мамед-дияр, Дербент, Шейх, Лайлы и засыпанные колодцы Кызил-ча-куюсы и Чагыл: С 7 по 19 февр. 1881 г.», впоследствии вышедшее и отдельным изданием (СПб, 1881). В 1885 г. Калитин был назначен состоять при войсках Кавказского военного округа и заведующим Туркменской конной милицией, в 1890 г. произведён в подполковники. В 1893 г. назначен командиром Туркменского конно-иррегулярного дивизиона, в 1895 г. — произведён в полковники.

10 июня 1899 г. Калитин назначен командиром 1-го Волгского полка Терского казачьего войска. В 1902 г. произведён в генерал-майоры, 28 мая 1903 г. назначен командиром 2-й бригады 2-й сводной казачьей дивизии, в 1906 г. — начальником Уссурийской конной бригады, в 1907 г. — начальником Забайкальской казачьей бригады, с 22 сентября 1909 г. получил назначение командующим Западно-Сибирской казачьей бригадой, на следующий день, 23 сентября, произведён в генерал-лейтенанты. Участник 1-й мировой войны. С 4 (17) февраля 1915 г. — командир 1-го Кавказского армейского корпуса. 22 марта (4 апреля) 1915 г. произведён в генералы от кавалерии. В том же году 17 мая награждён орденом св. Георгия 3-й степени

За отличия в боях 14-го декабря 1914 - 13-го января 1915 года в бытность начальником Сибирской казачьей дивизии.

19 мая 1916 г. награждён Георгиевским оружием с бриллиантами и надписью «За храбрость» за штурм Эрзерумского укрепрайона. 12 марта 1917 г. назначен членом Александровского комитета о раненых.

Во время Гражданской войны находился сначала в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР Деникина, затем при штабе Кавказской армии Врангеля; после оставления Крыма перевезён в Константинополь, затем эмигрировал в Болгарию, а позже перебрался во Францию, где работал ночным сторожем на автомобильном заводе. Был председателем Союза Георгиевских кавалеров. Скончался 6 июня 1927 г. в Русском старческом доме в Сент-Женевьев-де-Буа от паралича сердца. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев де Буа.

Источники

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.
• Некролог // Возрождение. Париж. 1927. 7 июня.
• Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. Т. 3. СПб., 1903
• Логунов, Д. Ю. [grani.agni-age.net/articles13/5212.htm Калитины: страницы жизни] / Дмитрий Логунов. — Челябинск: АвтоГраф, 2012. — 232 с.: ил. ISBN 978-5-98518-036-7

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kalitin.html Биография Калитина П. П. на сайте «Хронос»]
• [www.regiment.ru/bio/K/298.htm Биография на сайте «Русская императорская армия» / regiment.ru], уточнённая по материалам семейного архива Калитиных
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=473 Калитин, Пётр Петрович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.up74.ru/rubricks/nauka-i-istorija/2013/08-avgust/pochti-stoletie-ehti-rukopisi-obletali-ves-mir-chtoby-odnazhdy-v-cheljabinske-prevratitsja-v-knigu/ В Челябинске увидела свет книга «Калитины. Страницы жизни»]

Отрывок, характеризующий Калитин, Пётр Петрович

Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.