Каллаи, Миклош
| Миклош Каллаи де Надькалло
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Миклош Каллаи в 1942 году</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 9 марта 1942 года — 22 марта 1944 года | |||
| Регент: | Миклош Хорти | ||
| Предшественник: | Ласло Бардоши Ференц Керестеш-Фишер | ||
| Преемник: | Дёме Стояи | ||
| |||
| 9 марта 1942 года — 24 июля 1943 года | |||
| Регент: | Миклош Хорти | ||
| Предшественник: | Ласло Бардоши Ференц Керестеш-Фишер (и.о.) | ||
| Преемник: | Енё Гици | ||
| |||
| 1 октября 1932 года — 9 ноября 1935 года | |||
| Регент: | Миклош Хорти | ||
| Предшественник: | Кальман Дараньи | ||
| Преемник: | Эмиль Пургли | ||
| Награды: |
| ||
Доктор Миклош Каллаи де Надькалло, венг. Dr. Miklós Kállay de Nagykálló (23 января 1887, Ньиредьхаза — 14 января 1967, Нью-Йорк) — венгерский политик, премьер-министр Венгрии с 9 марта 1942 по 19 марта 1944 года.
Содержание
Биография
Семейство Каллаи было старинным и влиятельным дворянским родом в комитате Ньиредьхаза (Nyíregyháza). М. Каллаи занимал должность наместника (ишпана) этого комитата с 1921 по 1929 гг. Затем он перешёл на работу в правительство Венгрии: сначала заместителем статс-секретаря министерства труда (1929-31), затем занял должность министра сельского хозяйства (1932-35). Он ушёл в отставку с министерской должности в 1935 г. в знак протеста против крайне правой политики премьер-министра Д. Гёмбёша. В течение почти десятилетия Каллаи находился в стороне от политики, пока регент Хорти не пригласил его на должность премьер-министра после смещения в марте 1942 года Ласло Бардоши, поскольку пронацистская политика последнего вызвала у Хорти опасения в потере Венгрией своего влияния и суверенитета.
Хотя Венгрия оставалась союзником нацистской Германии, Каллаи вместе с регентом Хорти оставались на консервативных позициях и критически относились к фашизму. Правительство Каллаи отказалось участвовать в депортациях евреев и в ряде других мероприятий, которых от них требовал Гитлер. Более того, правительство также позволило функционировать левой оппозиции (за исключением коммунистов), не вмешиваясь в её деятельность.
В международных вопросах Каллаи поддерживал акции Германии против СССР. С другой стороны, Каллаи инициировал начало переговоров с участниками Антигитлеровской коалиции на случай военного коллапса Германии. Таким образом премьер-министр пытался обеспечить сохранение независимости и территориальных приращений Венгрии (которая, при содействии Оси Берлин-Рим, в 1938—1941 г. увеличила свою площадь в 2 раза). Венгрия пообещала не сбивать английские и американские самолеты, пролетавшие над её территорией, а в ответ Великобритания и США воздерживались от нанесения бомбовых ударов по Венгрии. В перспективе, Каллаи рассчитывал, что благодарные союзники пойдут на увеличение территории Венгрии за счет её соседей. Одновременно венгерская дипломатия начала обсуждать возможность перехода на сторону Антигитлеровской коалиции с другими немецкими сателлитами (например, со Словакией в 1943 г.)[1]. Раздражённые политикой союзной Венгрии, немцы оккупировали её в марте 1944 г., после чего Каллаи вынужден был бежать, и потребовали от Хорти заменить его на более лояльного преемника, которым стал Дёме Стояи.
Некоторое время Каллаи удавалось скрываться от нацистов в турецком посольстве в Будапеште. Однако осенью 1944 г., правительство Ф. Салаши, нарушив неприкосновенность турецкого посольства, при участии Гестапо арестовало Каллаи и отправило его в концлагерь Дахау, а позднее переправило в Маутхаузен. В конце апреля 1945 г. он был перевезён в Тироль вместе с рядом других известных заключённых, где и был освобождён частями 5-й американской армии 5 мая 1945 г.[2].
В 1946 г. Каллаи отправился в эмиграцию, и с 1951 года поселился в США. В 1954 г. опубликовал свои мемуары «Венгерский премьер: личные воспоминания о борьбе нации во время Второй мировой войны» (Hungarian Premier: A Personal Account of a Nation’s Struggle in the Second World War).
Напишите отзыв о статье "Каллаи, Миклош"
Примечания
- ↑ [bsu.academia.edu/AliaksandrPiahanau/Papers/1750211/_._._1943_._-_. СЕКРЕТНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ М. КАЛЛАИ И Й. ТИСО В 1943 Г. В КОНТЕКСТЕ СЛОВАЦКО-ВЕНГЕРСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (Aliaksandr Piahanau) — Academia.edu]
- ↑ [www.georg-elser-arbeitskreis.de/texts/niederdorf.htm georg-elser-arbeitskreis.de (German)]
Источники
- Пеганов А. О. Секретные переговоры М. Каллаи и Й. Тисо в 1943 г. в контексте венгеро-словацких отношений в годы Второй мировой войны. / Пеганов А. О. // Сборник научных статей молодых ученых : вып. 1. Минск : издательство «Четыре четверти», 2012. — 348 с. С. 234-243.
Литература
- Antal Ullein-Reviczky, Guerre Allemande, Paix Russe: Le Drame Hongrois. Neuchatel: Editions de la Baconniere, 1947.
- Nicholas Kállay, Hungarian premier: a personal account of a nation’s struggle in the second world war; forew. by C. A. Macartney, New York : Columbia Univ. P., 1954.
- C A Macartney, October Fifteenth: A History of Modern Hungary, 1929—1945, 2 vols, Edinburgh University Press 1956-7.
- György Ránki, Unternehmen Margarethe: Die deutsche Besetzung Ungarns, Böhlau, 1984.
- Ignac Romsics: Hungary in the Twentieth Century, Budapest: Corvina, 1999.
Отрывок, характеризующий Каллаи, Миклош
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
