Каллас навсегда (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Каллас навсегда
Callas Forever
Жанр

музыкальный фильм
фильм-биография
драма
мелодрама

Режиссёр

Франко Дзеффирелли

Продюсер

Риккардо Тоцци
Джованнелла Заннони
Андрей Бончя

Автор
сценария

Франко Дзеффирелли
Мартин Шерман

В главных
ролях

Фанни Ардан
Джереми Айронс
Джоан Плаурайт

Оператор

Эннио Гварньери

Композитор

Алессио Влад
Жорж Бизе
Джакомо Пуччини
Винченцо Беллини
Джузеппе Верди
Николас Хидон
Мик Джонс
Пол Симонон
Джо Страммер

Кинокомпания

Galfin
Medusa Produzione

Длительность

112 мин.

Страна

Италия Италия
Франция Франция
Испания Испания
Великобритания Великобритания
Румыния Румыния

Язык

итальянский
французский
английский

Год

2002

IMDb

ID 0274407

К:Фильмы 2002 года

«Ка́ллас навсегда́» (англ. Callas Forever) — художественный кинофильм, поставленный режиссёром Франко Дзеффирелли в 2002 году, рассказывающий вымышленный эпизод из жизни знаменитой оперной певицы XX века Марии Каллас.





Сюжет

Художественный кинофильм, сюжет которого рассказывает вымышленный эпизод из жизни знаменитой оперной певицы XX века Марии Каллас. Действие фильма происходит в 1977 году (в котором реальная Мария Каллас умерла). Давний друг и музыкальный продюсер, вынужденный перейти от продюсирования классической музыки к рок-музыке — Ларри Келли — убеждает Марию Каллас, уединённо живущую в своей квартире в Париже и оставившую сцену, вернуться в театр и исполнить главную партию в опере, которую она никогда не исполняла в театре, только в записи, — «Кармен» Бизе. Сначала Мария Каллас отказывается, убеждённая в том, что потеряла голос и её лучшие годы выступлений на сцене прошли. Продюсер предлагает певице пойти на компромисс: сниматься в новых фильмах с использованием её старых записей, а также предлагает в новом театральном спектакле использовать старую фонограмму с её голосом. Теорию продюсера поддерживает доверенное лицо Каллас и журналист — Сара Келлер и экономка Каллас в Париже — Бруна. К певице приходит молодой красивый художник Майкл — поклонник её таланта, которым увлечён Келли, и тоже уговаривает певицу вернуться на сцену. Поначалу Мария соглашается и с увлечением берётся за новую работу над оперой «Кармен», а также мечтает снова петь оперу «Тоска» Пуччини. Но однажды ночью, репетируя трудную сцену, Мария включает старую запись собственного голоса, пытается повторить и не может. В отчаянии Мария оплакивает пропавший голос, ушедшую былую славу великой певицы, своё сегодняшнее одиночество и принимает тяжёлое, но единственно верное для любого настоящего артиста решение: отказаться от компромисса.

В ролях

  • Фанни Ардан — Мария Каллас
  • Джереми Айронс — Ларри Келли, музыкальный продюсер
  • Джоан Плаурайт — Сара Келлер, журналист
  • Джей Родэн — Майкл, художник
  • Анна Лелио — Бруна, экономка
  • Габриэль Гарко — Maрко / дон Хосе
  • Мануэль де Блас — Эстебан Гомес
  • Стивен Биллингтон — Брендан
  • Алессандро Бертолуччи — Марчелло
  • Роберто Санчес — певец (Эскамильо в опере «Кармен»)
  • Хустино Диас — певец (Скарпиа в опере «Тоска»)

Съёмочная группа

Премии, номинации

Интересные факты

Издание на видео

Напишите отзыв о статье "Каллас навсегда (фильм)"

Ссылки

  • [www.imdb.com/title/tt0274407/ Фильм «Каллас навсегда» на IMDb]
  • [www.citwf.com/film50651.htm Фильм «Каллас навсегда» на CITWF]

Отрывок, характеризующий Каллас навсегда (фильм)

– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.