Каллистов, Дмитрий Павлович
Дми́трий Па́влович Калли́стов (05(18).02.1904, Варшава — 02.03.1973) — советский антиковед и историк античности, переводчик.
Содержание
Биография
Родился в семье настоятеля Варшавского Свято-Троицкого кафедрального собора протоиерея Павла Дмитриевича Каллистова и его супруги Стефаниды Семеновны, урожденной Будилович. Восприемником при его крещении стал студент Императорского Варшавского университета, будущий известный советский историк, академик Борис Дмитриевич Греков.
Высшее образование получил в Ленинградском государственном университете, где учился на факультете общественных наук (1921—1924) и на отделении права (1926—1927). Э. Д. Фролов вспоминал, что Д. П. Каллистов не раз ему говорил, что "предпочел бы карьеру адвоката деятельности ученого-антиковеда".
Репрессирован в 1928—1934 годах, одноделец Д. С. Лихачёва (Шпалерный дом предварительного заключения, Соловецкие острова, Белбалтлаг, Дмитлаг).
В 1934—1937 годах под руководством С. А. Жебелева обучался в аспирантуре Государственной Академии истории материальной культуры (ГАИМК). В 1938 году защитил кандидатскую диссертацию «Рим и Боспор от Митридата до Нерона». В 1948 году защитил докторскую диссертацию «Боспор Киммерийский (Опыт исследования по истории Северного Причерноморья и Боспора эпохи Археанактидов и первых Спартокидов)».
Научный сотрудник Центра антиковедения, профессор кафедры истории Древней Греции и Рима Исторического факультета ЛГУ.[1]
Основные работы
Монографии
- Каллистов Д. П. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи / Д. П. Каллистов ; ЛГУ им. А. А. Жданова. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1949. — 287 с.
- Каллистов Д. П. Северное Причерноморье в античную эпоху. — Л.: Учпедгиз, 1952. — 187 с.
- Каллистов Д. П., Нейхардт А. А., Шифман И. Ш., Шишова И. А. Рабство на периферии античного мира / отв. ред. Д. П. Каллистов. — Л.: Наука, 1968. — 271 с. (в сер. «Исследования по истории рабства в античном мире»)
- Каллистов Д. П. Античный театр. — Л.: Искусство, 1970. — 175 с.
- Доватур А. И. Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота: Тексты, перевод, комментарий. — М.: Наука, 1982. — 455 с. (в сер. «Древнейшие источники по истории народов СССР»)
Научная редакция
- Жебелёв С. А. Северное Причерноморье: Исследования и статьи по истории Северного Причерноморья античной эпохи / С. А. Жебелёв; отв. ред. Д. П. Каллистов. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. — 388 с.
- Древняя Греция / отв. ред. В. В. Струве, Д. П. Каллистов. — М.: Изд-во АН СССР, 1956. — 613 с.
- Хрестоматия по истории Древней Греции : Учеб. пособие для ист. фак. ун-тов / Под ред. Д. П. Каллистова. — М.: Соцэкгиз, 1964. — 695 с.
- Древний Рим : Книга для чтения / Под. ред. Д. П. Каллистова, С. Л. Утченко. — 3-е изд., перер. и доп. — М.: Просвещение, 1969. — 390 с.
Напишите отзыв о статье "Каллистов, Дмитрий Павлович"
Примечания
- ↑ Дмитрий Павлович Каллистов (1903—1973) — антиковед, работал в Центре антиковедения, профессор кафедры истории Древней Греции и Рима ист. фак. СПбГУ. Автор монографии «Очерки по истории Северного Причерноморья». — www.nasledie-rus.ru/podshivka/prim/7907prim.htm
Литература
- Алпатов В. М. [librarius.narod.ru/personae/zvudal.htm О матери (Воспоминания о Зинаиде Владимировне Удальцовой)] // Новая и новейшая история. — 2008. — № 6.
- Лихачёв Д. С. [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=12679 Воспоминания]. — СПб.: Logos, 1995. — С. 277—283. — 519 с.
- Фролов Э. Д. [centant.spbu.ru/centrum/publik/kafsbor/mnemon/2013(2)/33.pdf Профессор Дмитрий Павлович Каллистов (1904-1973). Штрихи к портрету] // МНЕМОН Исследования и публикации по истории античного мира : Под ред. проф. Э. Д. Фролова. — СПб.: СПбГУ, 2013. — Вып. 13. — С. 433—446.
Ссылки
- [www.spbiiran.nw.ru/kallistov_d_p/ Статья] на сайте СПбИИ РАН
- Сосницкий Д. А., Ростовцев Е. А. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/939.html Каллистов Дмитрий Павлович] // Биографика СПбГУ
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Каллистов, Дмитрий Павлович
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 18 февраля
- Родившиеся в 1904 году
- Родившиеся в Варшаве
- Умершие 2 марта
- Умершие в 1973 году
- Историки СССР
- Антиковеды СССР
- Переводчики СССР
- Доктора исторических наук
- Мемуаристы СССР
- Выпускники Санкт-Петербургского государственного университета
- Репрессированные в СССР
- Преподаватели исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Сотрудники СПбИИ РАН
- Сотрудники ИИМК РАН