Калужская духовная семинария
Поделись знанием:
К:Учебные заведения, основанные в 1775 году
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
| Калужская духовная семинария | |
|---|---|
| (КДС) | |
| Год основания | 1775 |
| Конфессия | Православие |
| Церковь | Русская православная церковь |
| Ректор | Климент (Капалин) |
| Расположение | Россия |
| Юридический адрес | Калуга, ул. Набережная, 4 |
| Телефон | +7 (4842) 56-27-00 |
| Сайт | eparhia-kaluga.ru/duhovnaja-seminarija.html |
Калужская православная духовная семинария — учреждение высшего профессионального православного религиозного образования Калужской и Боровской епархии Русской Православной Церкви. Ректор — митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин).
Содержание
История
Создана в 1775 году, во время посещения Калуги императрицей Екатериной II, сопровождаемой архиепископом Московским Платоном (Левшиным). Калужское Духовное училище сразу после своего создания стало именоваться семинарией.
Первоначально училище помещалось в городе, на Жировке, в казенном доме. Официальное же его открытие в Лаврентьевом монастыре состоялось в 1776 году.
Лучших из учеников переводили в Московскую духовную академию — с зачислением в различные классы в зависимости от уровня знаний. Большая часть преподавателей были выпускниками МДА.
В 1800 году уже были открыты риторический и философский классы, а в 1802 году — богословский.
Во время войны 1812 года семинария была эвакуирована в Орёл, а в её здании размещался военный лазарет.
По декрету Совнаркома от 2 декабря 1917 года о переходе духовно-учебных заведений в ведение бывшего министерства народного просвещения все семинарии, в том числе и Калужская, были закрыты, а их имущество передано Наркомпросу.
В 1992 году стараниями архиепископа Климента (Капалина) в Калуге было открыто Духовное училище. Преподавательский состав был сформирован из духовенства епархии. Программа обучения составлена по образцу московских духовных школ, курс обучения — 3 года.
В 1996 году училище преобразовано в семинарию, с переходом на четырехлетний курс обучения. Учебные программы ориентированы на курс Московской духовной семинарии.
В 2000 году был осуществлен переход к пятилетнему курсу обучения.
Ректоры
- Иона (Василевский) (1808—1810)
- Феофилакт (Ширяев) (1814—1821)
- Венедикт (Григорович) (сентябрь 1821 — 31 августа 1829)
- Владимир (Алявдин) (25 сентября 1829 — 5 декабря 1834)
- Израиль (Лукин) (10 февраля 1834 — ?)
- Феофилакт (Губин) (3 мая 1850—1857)
- Агапит (Лопатин) (1858 — 1860)
- Герасим (Добросердов) (12 марта 1860—1863)
- Асинкрит, архимандрит (08.03.1863 - 1870)
- Иосиф (Баженов) (10 июля 1870 — 1873)
- Мисаил (Крылов) (9 апреля 1878—1879) и.д.
- Авраамий (Летницкий) (23 октября 1879—1880)
- Александр (Трапицын) (1901—1904)
- Никодим (Кононов) (1904—1909)
- Климент (Капалин) (1996 - 29 мая 2013) и/о
- Климент (Капалин) (с 29 мая 2013)
Известные выпускники
Из выпускников Семинарии было 16 епископов.
- Никодим (Преображенский), еп. Забайкальский (1879)
- Иона (Васильевский) — митрополит, Экзарх Грузии
- Антоний (Амфитеатров) — архиепископ Казанский
- Серафим (Глаголевский) — митрополит Санкт-Петербургский
- Тихон (Малинин) — архиепископ Астраханский и Ставропольский, член св. синода, гебраист.
- Кирилл (Наумов) — автор первого в России труда о пасторологии, бывший долгие годы начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме
- Амфилохий (Казанский) — епископ Угличский
- Виталий (Борисов-Жегачев) — епископ Астраханский, известный палеограф.
- Иоанн Янышев, протопресвитер, духовник императорской семьи
- Н. А. Елеонский — дворцовый протоиерей
- И. А. Чистович — проф. СПбДА
- М. И. Сабуров — проф. МДА
- Н. Л. Зайцев — профессор КДА
- Я. А. Чистович — ректор и профессор Петербургской Медико-хирургической академии,
- Н. И. Соколов — профессор Петербургской Медико-хирургической академии
- М. М. Троицкий — психолог, профессор Московского Университета
- А. И. Чупров — экономист, профессор Московского Университета
- В. Т. Покровский — профессор Петербургского университета
Напишите отзыв о статье "Калужская духовная семинария"
Ссылки
- [eparhia-kaluga.ru/duhovnaja-seminarija/istorija-seminarii.html История Калужской духовной семинарии]
- [www.eparhia-kaluga.ru/duhovnaja-seminarija.html Официальный сайт Калужской епархии — Калужская духовная семинария — О семинарии]
- [www.petergen.com/bovkalo/duhov/kalugasem.html Выпускники Калужской духовной семинарии 1862, 1870—1917 гг.]
- [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?7_1964 Семинария Калужская духовная] на сайте «Русское православие»
Отрывок, характеризующий Калужская духовная семинария
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
