Калфов, Христо

Христо Калфов
болг. Христо Калфов
Имя при рождении:	Христо Димов Калфов
Дата рождения:	28 октября 1883(1883-10-28)
Место рождения:	Калофер
Дата смерти:	1 февраля 1945(1945-02-01) (61 год)
Место смерти:	София
Гражданство:	Болгария Болгария
Образование:	Военное училище, Туринская военная академия, артиллерист
Партия:	Демократический сговор, Народное социальное движение
Основные идеи:	болгарский национализм, консерватизм, антикоммунизм
Род деятельности:	офицер-артиллерист, флигель-адъютант царя; министр иностранных дел, председатель парламента

Христо Димов Калфов (болг. Христо Димов Калфов; 28 октября 1883, Калофер — 1 февраля 1945, София) — болгарский военный и политик, правый националист, антикоммунист. Министр иностранных дел в правительстве Александра Цанкова 1923—1926. Председатель парламента Болгарии в 1941—1944. Расстрелян по приговору Народного суда в 1945. В 1996 реабилитирован.

Придворный офицер

Окончил Военное училище в Софии и Туринскую военную академию. По военной специальности — артиллерист.

В Первую Балканскую войну Христо Калфов служил офицером для особых поручений при царе Фердинанде I. В бытность Бориса III наследником престола преподавал ему военное дело, с 1918 стал его флигель-адъютантом.

В 1922 уволился из армии в звании полковника.

Правый политик

Христо Калфов придерживался крайне правых политических взглядов, был сторонником Александра Цанкова. Активно участвовал в июньском перевороте 1923 года и свержении лево-аграристского правительства Александра Стамболийского. В правительстве Цанкова занял пост министра иностранных дел.

19 сентября 1924 Христо Калфов подписал болгаро-греческое соглашение с министром иностранных дел Греции Николаосом Политисом. Соглашение должно было взаимно гарантировать права греческой общины в Болгарии и болгарской в Греции, однако было заблокировано греческим парламентом.

Христо Калфов был одним из лидеров партии Демократический сговор, входил в его правое, «цанковское» крыло. После раскола партии в 1932 вступил в Народное социальное движение (НСД). Однако Калфов разошёлся с Цанковым после государственного переворота 19 мая 1934. В отличие от лидера НСД, Калфов (как и Иван Русев) поддержал правительство Кимона Георгиева. В этом конфликте отразились различия между Цанковым как популистским лидером болгарского фашизма и Калфовым как националистом-консерватором.

В 1936 Калфов пытался организовать Государственную социальную партию консервативно-этатистского толка (близкую к позициям Георгиева), однако проект не получил развития.

Председатель парламента

В 1941 Христо Калфов был избран председателем Обыкновенного Народного собрания — парламента Болгарии 25=го созыва. Проводил на этом посту курс Бориса III, в том числе в части альянса с Третьим рейхом и участия в Берлинском пакте.

9 мая 1941 Калфов возглавил специально учреждённый орган Централна служба за организиране и възстановяване на новите земи — «Центральную службу по организации и восстановлению новых земель» — структуру по обустройству присоединяемых к Болгарии югославских и греческих территорий.

Арест, суд, казнь

После вступления в Болгарию советских войск и прихода к власти прокоммунистического Отечественного фронта (правительство возглавил Кимон Георгиев) Христо Калфов был арестован. Предстал перед Народным судом, обвинялся во втягивании Болгарии в войну против антигитлеровской коалиции. Приговорён к смертной казни и расстрелян в составе большой группы осуждённых.

Реабилитация

12 апреля и 26 августа 1996 года Верховный суд Болгарии отменил ряд приговоров Народного суда за отсутствием доказательств вины. Христо Калфов был реабилитирован (наряду с Александром Цанковым, Тодором Кожухаровым, Димитром Пешевым, Иваном Русевым, Сирко Станчевым и рядом других антикоммунистических политиков).

Отрывок, характеризующий Калфов, Христо

On dirait que l'humanite a oublie les lois de son divin Sauveur, Qui prechait l'amour et le pardon des offenses, et qu'elle fait consister son plus grand merite dans l'art de s'entretuer.
«Adieu, chere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tres Sainte Mere vous aient en Leur sainte et puissante garde. Marieie».
[Милый и бесценный друг. Ваше письмо от 13 го доставило мне большую радость. Вы всё еще меня любите, моя поэтическая Юлия. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно, не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, – я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас религии для утешения, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то и не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь, любовь к ближнему, любовь к врагам, достойнее, слаще и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы.
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.
Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы то ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст супругом.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]