Кальсоны
Кальсо́ны (фр. caleçon — кальсоны, итал. саlzoni — штаны) — нижние длинные штаны, чаще мужские.
Во времена Средневековья в Италии термином саlzoni обозначались разъёмные чулки-штаны, иногда выполненные из двух контрастных по цвету тканей. В XVI веке так назывались все виды штанов, имевших длину до колен[1].
В XVI веке в Италии женщины для поездки верхом надевали кальсоны из вышитой ткани под платье. Екатерина Медичи ввела эту моду во Франции[2]. На протяжении XVII—XVIII веков кальсоны оставались принадлежностью гардероба пожилых женщин, молодые надевали их только для поездки верхом[3].
В Европе мужское нижнее бельё в конце XVIII века получило значительное изменение — появилось облегающее трико-подштанники. Материалом, используемым для него, была кожа. Носили его для того, чтобы создать эффект обтянутости ног кюлотами.
В 1770-х годах, после многовекового забвения, произошло возрождение личной гигиены. Чистота тела вошла в моду. Возникла потребность менять белье гораздо чаще, но позволить это себе могли только богатые люди, поскольку нижнее бельё продолжало оставаться довольно дорогим. Будучи нижним бельём, подштанники не отличались экстравагантными фасонами, но были очень удобны. Подштанники шили из хлопка, льна, ситца или шёлка. В 1880-х годах Густав Йегер ввёл в обиход бельё из шерсти (т. наз. егерское бельё), считая его особенно полезным для здоровья, несмотря на то, что волокна шерсти раздражают кожу.
Со времени установления моды на кринолины (60-е годы XIX века) в дамский обиход прочно вошли кальсоны. Упразднение нижней юбки позднее привело к укорачиванию женских кальсон и применению для их шитья более тонких тканей[4].
Первоначально в России нижние мужские штаны называли подштанниками. Слово «подштанники» во второй половине XIX века было вытеснено из русского языка французским «кальсоны».
Кальсоны были двух видов: короткие для ношения под кюлоты и длинные — для ношения под панталоны и брюки. В музее Виктории и Альберта хранятся чулки, больше всего напоминающие шоссы, но датируемые 1795 годом. Они пришиты к высокому поясу (7,6 см) и изготовлены из эластичного материала stockinette (трикотажа). Сзади шаговый шов зашит на 10 см. Изнутри сзади для посадки имелись две затяжки. В той же коллекции хранятся короткие фланелевые drawers, принадлежавшие Томасу Куттсу. Высота пояса 7,6 см с застежкой на три пуговицы по переду. Сзади — затяжки, кулиски на штанинах внизу с продёрнутыми лентами.
В начале XX века выпускались подштанники двух фасонов — чуть ниже колен (полукальсоны) или до щиколоток, употребляемые в зависимости от погоды и верхних штанов. В 1930-е годы стали выпускаться (вначале для занятий спортом) всё более и более короткие нижние штаны — трусы; одновременно сокращался выпуск полукальсон, носимых в тёплую погоду, а кальсоны до щиколоток сохранились как бельё для прохладной или холодной погоды.
Для подгонки по фигуре кальсоны завязывали или застёгивали на пояснице; спереди они застегивались на пуговицы, лучше если на перламутровые. Гульфик на кальсонах появился только после Первой мировой войны. В настоящее время кальсоны чаще выпускают с эластичным поясом без пуговиц.
В настоящее время кальсоны (обычно до щиколотки) выпускают лёгкими (из хлопка или шёлка) и утеплёнными (с подчёсом, из шерсти); наряду с кальсонами светлых «бельевых» тонов (белыми, кремовыми, голубыми) выпускаются тёмные кальсоны: серые, чёрные, тёмно-синие. По-прежнему кальсоны популярны среди рыбаков, охотников, полярников, геологов (особенно так называемое «термальное» двухслойное бельё), являются штатной одеждой в Вооружённых силах России[5]. В последнее время нарастает выпуск мужских колготок[6], конкурирующих с кальсонами.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кальсоны"
Примечания
- ↑ М. Н. Мерцалова. Костюм разных времён и народов. Том 1. — М.: Академия моды, 1993. isbn 5-900136-02-7 с. 529.
- ↑ М. Н. Мерцалова. Костюм разных времён и народов. Том 1. — М.: Академия моды, 1993. isbn 5-900136-02-7 с. 378.
- ↑ Э. Фукс. Иллюстрированная история нравов. Том 2. Галантный век — М.: Республика, 1994. isbn 5-250-02395-9 с. 149.
- ↑ Э. Фукс. Иллюстрированная история нравов. Том 3. Буржуазный век — М.: Республика, 1994. isbn 5-250-02395-9 с. 200—201.
- ↑ Зимой в армии носятся тёплые кальсоны поверх летних. Во время Великой Отечественной войны кальсоны выдавались и женщинам, что [www.lib.ru/PROZA/GRANIN/claudia.txt_Ascii.txt позволяло немцам выявлять партизанок].
- ↑ [www.beautynet.ru/men-fashion/478.html Мужские колготки]
Ссылки
- [digitalgallery.nypl.org/nypldigital/dgkeysearchresult.cfm?word=Underwear&s=3¬word=&f=2 Нижнее бельё XIX—XX веков на NYPL.org]
- [www.uniros.ru/articles/trusy.php История возникновения трусов]
- [www.mintorgmuseum.ru/vocabulary/629/ Кальсоны СССР]
Отрывок, характеризующий Кальсоны
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
