Калюжная, Мария Васильевна
| Мария Васильевна Калюжная | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Вероисповедание: | |
| Партия: | |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
профессиональная революционерка |
Мария Васильевна Калю́жная (1864 год, Лебедин Харьковская губерния Российская империя — 7 ноября 1889 Карийская каторга) — русская революционерка, член партии «Народная воля», террористка. Сестра революционера Ивана Калюжного, золовка революционерки Надежды Смирницкой.
Биография
Родилась в семье купца 2-й гильдии. Училась в 1-й харьковской женской гимназии, с 1880 года в гимназии уездного города Ромны (Полтавская губерния). За неуспеваемость исключена из VI класса, так и не закончив гимназию. Попала под влияние окружения брата Ивана и сблизилась с народовольцами. В декабре 1882 года переехала из Ахтырки, где жила с матерью, в Одессу. Была "прислугой" у "хозяев" - мужа и жены Дегаевых на квартире, в которой находилась типография «Народной Воли».
18 декабря 1882 года при обыске в квартире, где размещалась типография была арестована. Выслана административно к матери в Ахтырку (Харьковская губерния), однако вскоре скрылась. Проживала в Санкт-Петербурге и Харькове на нелегальном положении. В феврале 1884 года прибыла в Одессу и устроилась в частную школу Лесевицкого в качестве ученицы, где пыталась организовать кружок среди воспитанниц школы. После разоблачения Дегаева, который был для неё авторитетным членом Исполнительного комитета "Народной воли", и появления публикаций об измене в революционных изданиях, впала в отчаяние. В результате душевного надлома приняла единоличное решение совершить покушение на начальника Одесского губернского жандармского управления полковника А. М. Катанского. 8 августа 1884 года на приёме в жандармском управлении стреляла в Катанского из револьвера. Катанский остался жив и продолжил свою деятельность.[1] Была немедленно арестована. 29 августа 1884 году Одесским военно-окружным судом признана виновной и приговорена к 20 годам каторжных работ на заводах. Пыталась покончить с собой в тюремной камере через несколько дней после оглашения приговора.
Заключение отбывала на Карийской каторге, где была одной из непримиримых политических каторжанок. После телесного наказания одной из осужденной Сигиды Н. К., в знак протеста приняла смертельную дозу морфия 6 ноября 1889 года вместе с Ковалевской М. П. и Смирницкой Н. С. Умерла 7 ноября 1889 года.
Узнав об этом событии, отравились 16 заключенных в мужской политической тюрьме, при этом Иван Калюжный (брат М. В. Калюжной) и С. Н. Бобохов умерли.
Обвинения в предательстве
Чтобы дезориентровать революционное подполье, власти старались заронить в нём подозрения против непримиримых и фанатичных революционеров, маскируя тем самым предателей. Жертвой такой же провокации стала и Калюжная.
Ссылаясь на "некоторые данные" (явно пущенные в ход властями), народовольцы в №11-12 своего органа газеты "Народная воля" напечатали, что Калюжная, "вероятно, купила свободу ценой предательства, как и Дегаев", а после освобождения "действовала в роли агента-подстрекателя", устраивая кружки женской молодёжи, и только после оглашения в революционных изданиях дегаевщины "в ней заговорила совесть, и она решилась искупить своё позорное поведение, пожертвовав своей жизнью" [2].
Однако спустя три года Бурцев В. Л. печатно объявил, что "некоторые из издателей номера" просили его "опровергнуть эту заметку, которая появилась вследствие незнания ими подробностей дела. Калюжная в предательстве Дегаева не участвовала...".
Действительно, сохранившиеся в архивах документы свидетельствуют, что на следствии и суде, а потом на каторге Калюжная вела себя по меркам революционеров, достойно.[3]
Напишите отзыв о статье "Калюжная, Мария Васильевна"
Ссылки
- rosgenea.ru/?alf=11&page=11&serchcatal=%CA%E0%EB%FE%E6%ED%E0%FF&radiobutton=4
- narodnaya-volya.ru/Person/kalugnaya.php
- www.hrono.ru/biograf/bio_k/kaluzhnaya.html
См. также
Примечания
- ↑ Позже получил чин генерал-майора Корпуса жандармов. Страдал алкоголизмом. Осенью 1885 года заболел алкогольным психозом ("белой горячкой").
- ↑ [narodnaya-volya.ru/document/nv14.php Народная Воля - "Народная Воля", № 11-12, октябрь 1886 г]. Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6Dz0NooI9 Архивировано из первоисточника 27 января 2013].
- ↑ Н. А. Троицкий "Царизм под судом прогрессивной общественности 1866-1895 гг" М.,"Мысль" 1979 стр. 63
Отрывок, характеризующий Калюжная, Мария Васильевна
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
