Камадзюцу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Камадзюцу
鎌術

Кама
Название боевого искусства (БИ):

Камадзюцу

Дата основания:

Точно не установлена

Страна:

Япония Япония

Основатель:

Неизвестен

Производные БИ:

 • Ямамото Мухэн-рю
 • Ягю Синган-рю
 • Иккан-рю
 • Иссин-рю
 • Касима Синкагэ-рю
 • Огава-рю
 • Кэнтоку-рю

Камадзюцу (яп. 鎌術) — традиционное японское искусство ведения боя при помощи серпакама (яп. )[1].





История

Применение серпов и кос известно из давних времен во многих странах мира. В мирное время крестьяне использовали их в сельскохозяйственной деятельности, а на войне и во времена бунтов применяли в качестве оружия. В Японии, однако, сложилось особое боевое искусство, целиком посвященное использованию серпу — кама.

Форма лезвия, длина рукояти, их размеры и способ соединения варьировались от школы к школе. Чаще всего серп представлял собой слегка изогнутое, довольно широкое стальное лезвие, заточенное только с той стороны, которая обращена внутрь, длиной от 13,5 до 16,5 см. Его вбивали под небольшим углом в рукоять, длиной от 36 до 55 см, изготовленную из прочного красного дуба. На торец рукояти для усиления надевали железное кольцо[2].

В некоторых школах изучали технику боя и другим видом серпа, известным как «оо-гама» — «большой серп», или «нагацука-гама» — «серп на длинной рукояти». С его помощью можно было резать ноги людям и лошадям, обезглавливать всадников, отклонять уколы копий и удары мечей[2]. В самурайских школах бугэй, которые рассматривали работу с кама, под камадзюцу подразумевалась конкретно работа с предметом, изготовленным профессиональным оружейником. Серп в таких школах рассматривался как хорошее «бронебойное» оружие, направленное на использование против оппонента в доспехах. Им подразумевалось наносить тяжёлые травмы, перерезать мышцы, сухожилия, жизненно важные вены и артерии при помощи лезвия[3].

Серпы и косы, отличающиеся друг от друга длиной рукояти, размерами и степенью кривизны лезвия, способами его прикрепления к древку издавна использовали японские воины. Наиболее широкое распространение они получили на флоте, где их применяли в качестве багров для подтягивания вражеских лодок при абордаже и для обрубания морских водорослей, затруднявших ход судов на мелководье[2].

Искусство камадзюцу присутствует в программе обучения таких школ, как Ямамото Мухэн-рю, Ягю Синган-рю[1], Иккан-рю, Иссин-рю, Касима Синкагэ-рю, Кэнтоку-рю и некоторых других. Также большой популярностью пользовались серпы у ниндзя. Как правило, они использовали оружие небольшого размера, которое можно было легко спрятать под одеждой. Ниндзя применяли серпы не только как оружие, но и в качестве инструмента для перерезания веревок заграждений и ловушек; нитей, прикрепленных к сигнальным трещоткам; для прорезания проходов в зарослях кустарника и в густом лесу[2].

См. также

Напишите отзыв о статье "Камадзюцу"

Примечания

  1. 1 2 Serge Mol. Classical Weaponry of Japan: Special Weapons and Tactics of the Martial Arts. — Kodansha International, 2003. — С. 146. — 217 с. — ISBN 9784770029416.
  2. 1 2 3 4 А. Горбылёв. [www.battlespirit.ru/content/view/281/60/ Кама-дзюцу] (рус.). "Боевой дух". Проверено 15 апреля 2014.
  3. А. Смирнов. [www.bugeisha.ru/index.php?id=135 Раздел 1. Часть 5. Глава 1. КАМАДЗЮЦУ 鎌術 и ДЗИНГАМА НО ДЗЮЦУ 陣之鎌術] (рус.). Виртуальный Додзё Александра Смирнова. Проверено 15 апреля 2014.

Ссылки

  • [youtube.com/watch?v=UcnINUpvfDg Камадзюцу Ката] на YouTube
  • [youtube.com/watch?v=dSfkA9VyqHM Камадзюцу: Футобара-гири Но Кубигири] на YouTube

Отрывок, характеризующий Камадзюцу

– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.